Особенности создания Черноморской епархии в 1918-1919 годах

Февральская революция 1917 г., явившись началом нового периода существования Русской Церкви, ознаменованного открытием Всероссийского Поместного Собора 1917-1918 гг. и восстановлением института высшей церковной власти – патриаршества, привела к масштабным институциональным переменам на государственном и церковном уровне. Трансформация институтов власти стала толчком к обсуждению и разрешению многих давно назревших проблем и реформы Синодальной системы. Серьезный административный и духовный кризис, ставший уже на пороге 1917 г. темой обсуждения многочисленных епархиальных съездов, требовал скорейшего разрешения, начало которому положил Поместный Собор. Необходимость изменения сложившихся в Русской Церкви институциональных структур и социокультурных практик осознавалась всеми членами Собора, предпринявшими значительные усилия к реформированию церковной жизни, начиная от высшего управления и заканчивая рядовыми сельскими приходами.

Вследствие начавшейся Гражданской войны связь епархий Юга России с церковным центром прекратилась, что, однако, не повлияло на начавшийся процесс реформирования. Продолжением заданных Поместным Собором направлений стали решения Юго-Восточного Русского Церковного Собора, состоявшегося 19-24 мая 1919 г. в г. Ставрополе. Особенный импульс актуализации административно-территориальной реформы епархиальных структур Юга России придавали культурно-географические особенности регионов и проживавшего на них населения. Необходимость сохранения баланса межэтнических и межкультурных отношений населения Черноморья и Абхазии также оказало значительное влияние на принятые Юго-Восточным Собором решения.

Рассмотрение причин и путей решения проблем позволяет сформировать целостное представление о процессах церковной жизни, социокультурных практиках, настроениях общественно-церковной мысли, и государственно-церковных отношениях в период Гражданской войны на периферии страны. Особенно актуальной эта проблема становится ввиду наступающего 100-летия Юго-Восточного Собора и образования Черноморской и Новороссийской епархии.

Некоторые аспекты настоящей темы рассматривались в более ранних публикациях автора[1]. Существенный вклад в изучение реформационных процессов церковной жизни, протекавших на Юге России в 1917-1920 гг., внесла Ю.А. Бирюкова[2]. Однако многие проблемы церковной жизни Черноморской губернии долгое время оставались без внимания исследователей, несмотря на важность этого вопроса в контексте политики деникинского правительства и деятельности Временного высшего церковного управления на Юго-Востоке России. Восполнить пустующие лакуны и призвана настоящая статья.

Сухумская епархия существовала с 1851 г. в качестве самостоятельной административно-канонической единицы в составе Грузинского Экзархата. Затем некоторое время кафедра была викариатством, а с 12 июля 1885 г. решением Святейшего Синода была восстановлена в самостоятельном статусе с наименованием Сухумской. К канонической территории епархии отошли поселения Черноморского побережья: города Новороссийск, Анапа и селения Вельяминовское, Геленджикское, Джубское, Адлер, Туапсе с округами, посты Даховский (Сочи) и деревня Веселая[3], в границах которых были образованы четыре благочиннических округа. Неоднородность населения, объединенного кафедрой Сухумского епископа, предопределила особенности этнокультурного ландшафта, на долгие годы ставшего одной из основных проблем епархии. Значительная дифференциация культурного пространства двух регионов, обладавших своими уникальными религиозными и языковыми практиками, отсутствие единой социокультурной платформы не только административно и культурно разделяло духовенство и верующих епархии, но и оказывало деструктивное влияние на принятие решений епархиальной администрации.

Удаленность черноморских приходов от епархиального центра в г. Сухуме не позволяла быстро и эффективно решать возникавшие проблемы, препятствовала регулярному посещению епископом Сухумским региона и равномерному распределению финансовых средств между благочиниями.

Назревший со временем глубокий административный кризис мог быть разрешен только путем отделения русскоязычных приходов Черноморской губернии от Сухумской кафедры и присоединением к Кубани. Впервые проблема качественных изменений в системе управления епархии была поднята благочинным 1-го Черноморского округа протоиереем П.И. Беловидовым в 1916 г. и обсуждалась в созданной при Святейшем Синоде особой комиссии по увеличению в Российской Православной Церкви числа епархий. При этом, несмотря на состоявшееся решение Синода о наделении епископа Кубанского Иоанна (Левицкого), викария Кавказской и Ставропольской епархии, особыми полномочиями, вопрос о церковной жизни черноморских приходов так и остался не решенным окончательно[4].

Февральская революция и последовавшие за ней изменения церковно-общественного сознания создали условия, при которых стало возможным обсуждение и решение многих внутренних проблем Церкви, ставшей независимой от государственной машины. В 1917 г. протоиерей П.И. Беловидов вновь выступил с инициативой преобразования епархии и направил соответствующее ходатайство в Священный Синод, который признал перенос кафедры из г. Сухума в г. Новороссийск «подлежащим удовлетворению» лишь при условии получения соответствующего согласия от епископа Сухумского Сергия (Петрова)[5]. О получении согласия Преосвященного Сергия сведения на настоящий момент не выявлены, однако отсутствие последующих каких-либо преобразовательных процессов указывает на то, что он не выразил поддержку реформаторским намерениям духовенства.

С пространной докладной запиской к обер-прокурору Синода 7 февраля 1917 г. обратился благочинный г. Новороссийска протоиерей В.А. Львов, писавший: «…По Сухумской епархии легла резко очерченная грань, глубокой бороздою ставшая между ее северной частью и югом… Общего между этими двумя половинами епархиальной паствы нет ничего»[6]. Благочинный предлагал рассмотреть возможность образования в г. Новороссийске самостоятельной епископской кафедры или создания викариатства, подчиненного «соседней, но непременно северной епархии».

В подтверждение целесообразности преобразований приводились следующие аргументы: упрощение финансовой системы через близость связи с епархиальным центром, облегчение перевода клириков на места, сокращение трудностей епархиального делопроизводства. Так же он сообщал о состоявшемся 4 февраля 1917 г. заседании Новороссийской городской думы, на котором «единогласно высказано было сердечное желание иметь в своем городе главный духовный светильник» в лице самостоятельного епископа и подтверждены обязательства об оказании административной помощи новому епархиальному центру[7].

Революционные волнения конца 1917 – начала 1918 гг. на время приостановили обсуждение этого вопроса, к которому сразу же вернулись после освобождения части региона от советской власти.

В июле 1918 г. в Священный Синод поступила докладная записка от делегата Ставропольско-Кубанского епархиального собрания священника И. Гревцова, в которой излагалась общая просьба духовенства о выделении Кубанской области из состава Ставропольской епархии в самостоятельную «в административном отношении епархию» и присоединении к ней благочиний Черноморского побережья, в границах которых в г. Новороссийске было бы образовано особое викариатство[8]. В этой единственной форме представители духовенства видели решение проблем Кубанской области и Черноморской губернии.

Составлению этой записки предшествовало длительное обсуждение вопроса епархиальным собранием, которым проблема выделения приходов Черноморья рассматривалась в тесной связи с отделением Кубанского викариатства. Члены собрания разделились на две группы, первую из которых условно можно назвать «Ставропольской», а вторую «Кубанской». «Ставропольская» группа, возглавляемая викарным епископом Александровским Михаилом (Космодемьянским), препятствовала отделению Кубани, приводя в поддержку своих утверждений исключительно формальные поводы. По их заявлению, это противоречило п. 47 определения Всероссийского Поместного Собора о Епархиальном совете, являвшемся административно-исполнительным органом для «содействия в управлении архиерею епархиальному», а не викарному. В обосновании своей позиции они так же приводили и экономический мотив – епархии тесно взаимосвязаны в общих средствах, и Ставрополь самостоятельно не справится. «Кубанская» группа была готова сохранить единую финансовую систему епархии, настаивая только на получении административной независимости: «…из-за некоторой [финансовой] выгоды для Ставропольской губернии совершенно немыслимо задерживать удовлетворение законнейших и настоятельнейших нужд Кубанской епархии»[9].

26 сентября этот вопрос обсуждался на заседании Синода и Высшего Церковного Совета под председательством Святейшего Патриарха Тихона. По его результатам было принято решение образовать только два самостоятельных епархиальных совета (Ставропольский и Кубанский), а вопрос о выделении Кубанской области в отдельную епархию отложить до получения сведений об итогах обсуждения этого дела епархиальным собранием и отзыва архиепископа Ставропольского Агафодора (Преображенского). Образование Новороссийского викариатства так же откладывалось до получения мнения епископа Сухумского[10].

Находя разделение Кавказской и Ставропольской епархии «несвоевременным», архиепископ Ставропольский Агафодор в письме Святейшему Патриарху от 20 ноября 1918 г. выразил свой решительный протест против выделения Кубани в новую епархию. Ссылаясь на экономическую ослабленность Ставропольской губернии, он замечал, что епархия, «разоренная и истерзанная большевиками», независимо от Кубанской области существовать не может. На предложения о присоединении приходов Черноморской губернии к Кубанскому викариатству архиепископ соглашался лишь при условии отделения от Кубани семи благочиний и переводе их в подчинение Ставрополю. Административная «близорукость» и упорная принципиальность архиепископа Агафодора в вопросе выделения Кубанской области и Черноморской губернии в самостоятельные епархии негативным образом влияли на церковную жизнь регионов, оставляя духовенство по-прежнему зависимым от епархиальных бюрократических центров, препятствуя многим эффективным инициативам, направленным на поддержание духовности общества.

Несмотря на несогласованность в принятии решения на епархиальном уровне, политическая власть демонстрировала стабильный интерес и прагматизм в формировании Черноморья как государственной и церковной платформы Добровольческой армии.

Затянувшийся конфликт главнокомандующего А.И. Деникина с Кубанским краевым правительством делал невозможным дальнейший конструктивный диалог и решение через г. Екатеринодар многих административных и экономических вопросов. «Кубанские пограничные рогатки до крайности затрудняли торговый оборот и продовольственный вопрос Юга», — сетовал А.И. Деникин, отмечая возникновение транспортных и экономических проблем вследствие обострения отношений с казачьим правительством региона[11]. Кубанский атаман А.П. Филимонов главными причинами антагонизма между Деникинским и Кубанским правительствами называл резкие разногласия в оценке методов борьбы с большевизмом и объем участия в этой кампании кубанского казачества. «Трудно было примирить прямолинейный консервативный централизм Ставки с федералистическими и даже самостийными течениями, игравшими такую видную роль среди демократически настроенных членов Кубанской Рады», — писал он[12]. Стремление Добровольческой армии к длительной вооруженной борьбе с большевиками и освобождению от советской власти Москвы и всей России не находило поддержки среди политической и военной элиты Кубани, увлеченной идеями независимости регионального управления и не желавшей вступать в военную кампанию за пределами Кубанского края.

В это время г. Новороссийск как центр Черноморской губернии выступал единственной военной базой Добровольческой армии и инструментом связи с союзниками и международным сообществом, аккумулируя вокруг себя большинство политических сил. Административно-территориальная самостоятельность приходов Черноморского побережья удачно вписывалась в интересы главнокомандующего А.И. Деникина и его правительства, целью которого явилось создание в г. Новороссийске центра гражданской и церковной власти вместо утратившего свою значимость г. Екатеринодара[13]. Этим объясняется активная поддержка со стороны высших правительственных лиц процесса перенесения кафедры епископа Сухумского в г. Новороссийск и создания самостоятельного церковного центра.

Приветствуя установление мирного порядка жизни, при котором вера и Церковь не подвергались гонениям, духовенство стремилось оказывать содействие государственной политике деникинского командования по восстановлению стабильного положения церковной деятельности. В циркулярном распоряжении благочинного 1-го Черноморского округа протоиерея П.И. Беловидова от 24 августа 1918 г. городским приходским советам и духовенству предписывалось «убедить население помогать администрации водворить в нашем городе законность и порядок, без которых дальше жить нельзя»[14].

На фоне выдвижения г. Новороссийска в качестве нового центра Добровольческого движения большое общественно-политическое значение имело его освобождение от советской власти и репрезентация этого события. 19 августа 1918 г. на соборной площади состоялось торжественное благодарственное молебствие по случаю входа в город Добровольческой армии. Настоятелем Никольского собора протоиереем В.А. Львовым по завершении молебна была провозглашена вечная память скончавшимся вождям добровольцев генералам Л.Г. Корнилову и С.Л. Маркову. Уже 4 сентября г. Новороссийск посетил А.И. Деникин, торжественно встреченный протоиереем В.А. Львовым и соборным духовенством в присутствии военного губернатора Черноморской губернии М.И. Тяжельникова, вице-губернатора, градоначальника и руководства подразделений Добровольческой армии.

С целью укрепления статуса города в 1919 году было организовано проведение масштабного празднования годовщины его освобождения от советской власти. По указанию городского управления жителям предписывалось украсить свои дома и окна флагами, цветами и коврами[15]. В проповеди, произнесенной накануне праздника после панихиды по вождям и жертвам освобождения Новороссийска, епископ Черноморский Сергий сказал:

«…А теперь свои русские православные люди издеваются над православной верой, разрушают храмы, совершают кощунства, расстреливают митрополитов, архиепископов и епископов; не говоря уже о младших членах клира… И вот в результате глубокая, беспросветная ночь облегла наше отечество; великие волны зла обуревают нашу несчастную родину»[16].

Епископ демонстрировал свою полную поддержку Добровольческой армии, называя идейных руководителей белого движения избавителями и сравнивая с ветхозаветными пророками и судьями, которых «некогда Господь посылал народу Израильскому». Скончавшиеся генералы Л.Г. Корнилов, М.В. Алексеев и С.Л. Марков представали национальными героями, бессмертными благодетелями и «стяжали себе двойное бессмертие: в вечности и в благодарных сердцах их современников и потомков», — заключил Преосвященный[17]. В сам день праздника торжества начались с благодарственного молебна, который совершил епископ Черноморский на площади перед Никольским собором в присутствии большого стечения городской публики и военных. Затем состоялся парад, открытый чинами 1-го Кубанского стрелкового полка, офицерской роты, 2 запасного батальона. В присутствии представителей союзнических миссий парад, завершившийся церемониальным маршем, принимал главноначальствующий Черноморской губернией генерал-лейтенант С.Г. Добровольский[18].

Восстановление церковной жизни епархий Юга России происходило под личным покровительством А.И. Деникина и являлось одним из доминантных положений программы власти. После освобождения южных регионов от большевиков, с целью укрепления миссии белых как защитников России и мира и демонстрации «сущности большевизма» перед международной общественностью, была учреждена Особая комиссия по расследованию злодеяний большевиков при Главнокомандующем вооруженными силами на Юге России. Главными функциями комиссии были определены фиксация и сбор фактов, свидетельствующих о красном терроре, и освещение преступной сущности советской власти перед западными союзниками и мировой общественностью. В своей деятельности Особая комиссия уделила значительное внимание террору большевиков против православного духовенства, ущемлению прав Церкви, проведя колоссальную работу по выявлению фактов и документов на местах.

Логичным продолжением укрепления церковной жизни, после изучения преследований со стороны советской власти, явилась попытка А.И. Деникина решить проблему определения канонического статуса Черноморья лично с епископом Сухумским Сергием. В письме к епископу от 8 января 1919 г. главнокомандующий отмечал необходимость «особенно энергичной, планомерной и согласованной» деятельности духовенства побережья, которая могла быть достигнута путем разделения ответственности: он предлагал сохранить каноническое подчинение епископу Сухумскому, а административное руководство духовенством передать протопресвитеру военного и морского духовенства Добровольческой армии Г.И. Шавельскому, «знакомому с задачами.. командования и могущего согласовать деятельность указанного духовенства с нуждами и интересами армии»[19]. Будучи близко знаком с протопресвитером, являвшимся его главным советником по делам Церкви, А.И. Деникин стремился утвердить его в этой должности, доверив важный проект формирования в Черноморской губернии крупного церковного центра. Вероятно, договоренность с епископом не была достигнута, поэтому решение вопроса отложили до проведения Собора.

Особенно значимым событием для южных епархий стал Юго-Восточный Русский Церковный Собор, проведение которого проходило при активной административной и финансовой поддержке Добровольческой армии. Реализация административно-территориальной реформы южных епархий России явилась одним из главных решений Собора. Очевидно, к началу его работы этот проект был согласован с главнокомандующим и его окружения, выступавшими инициаторами реализации реформ. Преобразования обсуждались на четвертом заседании Собора, 22 мая 1919 г., и по этому поводу предварительно были вынесены четыре постановления отдела о Высшем церковном управлении[20]. В числе главных пунктов реформы рассматривались проблемы с выделением Кубани и Черноморья в самостоятельные епархии.

С проектом разделения Сухумской епархии и выделения новой с центром в г. Новороссийске на Соборе выступил протоиерей П.И. Беловидов, благочинный 1-го Черноморского округа. В качестве основного аргумента в пользу преобразований докладчик обозначил значительные социо-культурные различия между населением Сухумского округа и Черноморской губернии, «различающимся не только по языку, нравам и обычаям, но и по религиозным обрядам»[21]. Он привел длительную историю ходатайств в высшие инстанции, не приведших к положительному решению проблемы, и отметил, что правительство при главнокомандующем вооруженными силами на юге России А.И. Деникине также желает переноса кафедры епископа в г. Новороссийск «с целью его сделать центром не только гражданской, но и церковной жизни края». В заключении оратор от имени отдела выразил просьбу о насущной необходимости скорейшего принятия этого постановления.

Стремление гражданской власти и церковной общественности к учреждению епархии ярко выражено в его заключительной фразе: «Ждать больше нельзя. Архипастырь и паства единодушно сознают это»[22].

По представлению протоиерея А.П. Рождественского в текст постановления была внесена поправка: «Признать неотложно необходимым учреждение викариатства в Сухуме»[23]. Также необходимо отметить, что Собором был учрежден новый орган церковного управления территориями юга – Временное высшее церковное управление на юго-востоке России (ВВЦУ), к функциям которого были отнесены полномочия высшей церковной власти впредь до возобновления отношения с Святейшим Патриархом Тихоном.

После голосования постановление о переносе кафедры в г. Новороссийск и учреждении в г. Сухуме викариатства с присвоением титула Абхазского и Сухумского было принято. Решение о сохранении в кафедры в Сухуме диктовалось главным образом опасениями в том, что без епископа «абхазцы, остающиеся там… не смогут отстоять своей церковной самостоятельности от посягательств на них автокефальной Грузинской Церкви»[24]. Несмотря на то, что Преосвященный Сергий (Петров) был назначен епископом Черноморским и Новороссийским, он формально ненадолго сохранил временное управление Сухумской кафедрой. Легитимность этих решений не подвергалась сомнению в виду их длительной подготовки еще до февраля 1917 г.

Однако, уже в сентябре 1919 г. Комиссариат по управлению православными церквами социалистического правительства Абхазии принял декрет, согласно которому было решено «считать Сухумскую архиерейскую кафедру вакантной и принять меры к скорейшему ее замещению постоянным и самостоятельным епископом»[25]. Этим же решением «временно, до избрания епископа» управляющим православными храмами Абхазии был назначен архимандрит Иоанн[26]. Фактически эти действия стали отстранением «деникинского» и русского епископа Сергия от управления Абхазией и демонстрацией национальной доминанты в Сухумской епархии.

В самом скором времени духовенство Черноморья приступило к реализации постановления Собора. Уже 25 августа в г. Новороссийске было проведено епархиальное собрание духовенства и мирян (на него были приглашены по 4 представителя от каждого благочиния) «для организации управления Черноморской епархии», на котором состоялись выборы в епархиальный совет. Как отзывался корреспондент областной газеты, «это собрание вызывает живейший интерес среди общества»[27]. Безусловно, для Новороссийска и других прибрежных городов новые церковные институциональные изменения являлись актуальными и привлекали внимание значительной части прогрессивного населения. Впоследствии епархиальное собрание духовенства также собиралось 5-8 октября в Ново-Афонском монастыре[28].

По итогам работы собрания было избрано руководство епархиального совета, состоявшее из председателя протоиерея П.И. Беловидова и секретаря Ф.П. Степанова[29]. Всего в совет на правах членов вошли пятеро человек: протоиерей В.А. Львов, протоиерей П.И. Отдельнов (с 27 февраля 1920 г. как председатель Совета), Н.Д. Никольский, Е.Я. Архипов, К.В. Григорьев[30]. Состав совета был утвержден ВВЦУ 4 октября, однако соответствующий указ за № 251 отправили Черноморскому Преосвященному только 23 октября[31]. Первое заседание совета состоялось 7 ноября. Деятельность членов совета материально обеспечивалась за счет отчислений 25% от свечных доходов и пожертвований с храмов епархии. Оклад председателя был назначен в 300 руб. в месяц, казначея 200 руб., секретаря 2000-2500 руб. и делопроизводителя 1000-1500 руб.[32]

Особенное внимание ВВЦУ к Черноморью проявилось уже 19 июля, когда была назначена ревизия состояния Черноморской епархии, порученная епископу Арсению (Смоленец). Итоговый доклад был заслушан на заседаниях 7-8 августа. В заседаниях 22-23 августа, 16 сентября, 2 октября, 28 октября, 13 ноября регулярно заслушивались объяснения епископа Сергия, доклады, жалобы на него[33]. Участник заседаний, протопресвитер Г.Шавельский, о самом Преосвященном Сергии эмоционально отзывался: «сумбурный, подчас шальной, не разбирающийся в самых простых вопросах; сами архиереи зовут его «петух с вырезанными мозгами!» [34]. Архиепископ Евлогий (Георгиевский), близкий к ВВЦУ как председатель созданного при нем Церковно-общественного комитета, так же не давал положительной характеристики, называя епископа Сергия «мало распорядительным» человеком[35].

Вопрос о Черноморской епархии поднимался на заседании ВВЦУ 2 октября при обсуждении переименования Никольского собора г. Новороссийска в Черноморский кафедральный собор. Отсутствие возражений среди участников обсуждения обусловило единогласное решение по этому делу[36]. С этого времени Никольский собор стал не только главным храмом Черноморской епархии, но и одним из важнейших на подконтрольной Добровольческой армии территории.

Таким образом, реформенные процессы, изменившие епархиальную структуру Юга России, стали естественным продолжением принятых на Всероссийском Поместном Соборе решений. В результате преобразований, подготовка к которым велась еще до февраля 1917 г., произошла трансформация церковно-административного ландшафта и путем создания новых епархий. Внутренние политические противоречия Деникинской власти с Кубанским казачьим правительством и ухудшение отношений с социалистическим правительством Абхазии привели к укреплению г. Новороссийска как нового гражданского и церковного центра добровольческого движения. Организация административной самостоятельности приходов Черноморского побережья была поддержана А.И. Деникиным, предложившим собственный вариант реформы. Учреждение независимой Черноморской епархии решило многолетнюю проблему координации церковного управления на южном побережье, придав особый импульс религиозной жизни губернии.

Н.В. КИЯШКО,

секретарь Комиссии по канонизации святых

Екатеринодарской епархии

 

            Список литературы 

Бирюкова Ю.А Русская Православная Церковь на Юге России в условиях Гражданской войны: Проблемы адаптации к новым политическим условиям // Юг России и сопредельные страны в войнах и вооруженных конфликтах: Материалы Всероссийской научной конференции с международным участием. Федеральное агентство научных организаций, Российская академия наук, Южный научный центр, Институт социально-экономических и гуманитарных исследований. 2016. С. 434–441.

Бирюкова Ю.А Юго-Восточный русский церковный Собор 1919 г. в документах государственного архива Российской Федерации // Гуманитарные и социально-экономические науки. 2017. № 4 (95). С. 105–110.

Бирюкова Ю.А Юго-Восточный Русский Церковный Собор 1919 года / Сб. документов под ред. Ю. А. Бирюковой. М., 2018.

Бирюкова Ю.А. Юго-Восточный русский церковный Собор 1919 г.: порядок работы и процедура принятия решений в свете документального наследия // Гуманитарные и социально-экономические науки. 2017. № 5 (96). С. 80–84.

Бирюкова Ю.А., Кияшко Н.В. Административно-территориальная реформа южных епархий России в период Гражданской войны // Вестник ПСТГУ. Серия II: История. История Русской Православной Церкви. 2018. Вып. 85. С. 73-88.

Кияшко Н.В. Особенности епархиального управления и церковной жизни на Кубани в 1919 году // Вопросы южнороссийской истории: научный сборник. Вып. 19. Армавир, 2015. С. 179-191.

Кияшко Н.В. Епархиальная власть на Кубани и Черноморье в условиях Гражданской войны (1918-1920 гг.) // Юг России и сопредельные страны в войнах и вооруженных конфликтах: материалы Всероссийской научной конференции с международным участием (Ростов-на-Дону, 22-25 июня 2016 г.) / [отв. ред. акад. Г.Г. Матишов]. Ростов н/Д., 2016. С. 448-455.

Кияшко Н.В. Социокультурная деятельность приходских обществ и братств Кубани: практики периода Гражданской войны // «Желавший истинно славы Отечества своего…»: материалы XII Международных Дворянских чтений. Краснодар, 2016. С. 225-234.

Кияшко Н.В. Документы Российских архивов по истории Русской Церкви на Юге России в 1918-1920 гг. // Отечественные архивы. 2018. № 4. С. 52-59.

Филимонов А.П. Разгром Кубанской рады (1919 г.) // Шкуро А.Г. Гражданская война в России: Записки белого партизана. М., 2004.

Шавельский Г.И., протопресв. Воспоминания последнего протопресвитера Русской армии и флота. Нью-Йорк, 1954.

Материал опубликован: Кияшко Н.В. Церковь в системе формирования институтов власти Добровольческого движения на Юге России: особенности создания Черноморской епархии в 1918-1919 гг. // Вестник ПСТГУ. Серия II: История. История Русской Православной Церкви. 2019. – Вып. 91. – С. 91-103.

(301)