Православное духовенство Кубани в годы политических репрессий

Сегодня в период всеобщей модернизации одной из актуальных проблем, стоящих перед российским обществом, является сохранение исторической памяти, духовных ценностей, приумножение нравственного потенциала. Вместе с тем, невозможно строить будущее, не переосмыслив прошлое. Это прекрасно понимали наши предки. Неслучайно, окончанию Смутного времени предшествовал годичный пост, когда вся Россия не только молилась, но и просила прощения за те злодеяния, которые вершились в нашей стране в эпоху лихолетья. Тогда русское общество извлекло урок. Сегодня, похоже, мы идем иным путем. Вот уж почти 20 лет минуло с тех пор, как перестало существовать советское государство. Но до сих пор не только не совершен акт покаяния, но и ни дан комплексный анализ причин октябрьской революции 1917. Вместо всестороннего изучения проблемы, судя по всему, нынешняя власть предпочитает как можно быстрее стереть из народной памяти любые воспоминания об этих событиях.

В то же время, ответ на вопрос — почему некогда святая Русь, стала страной воинствующего атеизма, проливает свет на многие проблемы современной истории, позволяет избежать повторения ошибок прошлого. В этом плане, особенно актуально рассмотрение причин политических репрессий против православного духовенства.

В отличие от других регионов России, к началу ХХ в. позиции православной Церкви на Кубани были достаточно прочными. Несмотря на ослабление духовных ценностей, на усиление революционной пропаганды, основная часть казачьего населения по-прежнему выражала свою приверженность православию и верность монархическим идеалам. В то время, когда в центральных губерниях Российской империи материальное положение священников было крайне тяжелым, а уровень образования низким, Кубанское духовенство отличалось и образованностью и более лучшими жизненными условиями. Так согласно указу 1907 г. земельный надел священника равнялся наделу казачьего офицера и составлял 60 десятин земли, надел дьякона был 45 десятин, в то время как казачий надел равнялся 30 десятинам (Государственный архив Красно-дарского края, далее ГАКК. Ф. 418. Оп. 1. Д. 4795. Л. 26).

Несмотря на участившие, с наступлением ХХ в., конфликты на экономической почве между духовенством и казачеством, кубанские священники по-прежнему пользовались большим уважением. Нередко именно авторитет священника позволял решить ту или иную проблему. До наших дней сохранилось не мало документов свидетельствующих о том, как владельцы кабаков и трактиров после долгих бесед со священнослужителями становились инициаторами их закрытия. Не мало в источниках сообщений и о том, как после беседы со священником казаки за свои средства ремонтировали здания для школы.

На фоне всего этого становиться крайне не понятно, как всего за каких-то 20 лет советской власти могло так резко могло измениться отношение к православной Церкви в некогда богобоязненном крае.

Анализ политических репрессий против кубанского православного духовенства проливает свет на эту проблему.

Самым тяжелым этапом в истории Православной Церкви на Кубани стал советский период 1917–1991 гг., которому были этапа характерны следующие черты:

1. Конфессиональная политика Советов строилась исходя из соб-ственных целей – укрепления личной власти любой ценой.

2. Своеобразия проведения религиозной политики породило две тенденции во взаимоотношении государства и церкви: а) репрессивная, направленная на ослабление и уничтожение церковных позиций (существовала, начиная с 1917 г, наиболее сильно проявлялась с 1918–1939 гг., в эпоху Хрущевской оттепели) длительная), б) псевдо либеральная, представленная более лояльной позицией к Церкви, некоторым послаблением (данная тенденция имела место в 1943–1956 гг.)

3. Церковь была лишена всяческой самостоятельности и находилась под жестким контролем со стороны советской власти.

4. Заметное сокращение храмов, закрытие множества монасты-рей, резкое уменьшение числа воцерквленых граждан.

О последствиях деятельности Советской власти наглядно свидетельствуют следующие цифры. К началу XX в. Кавказская епархия насчитывала 425 церквей, из которых 113 находились в Ставропольской губернии, 220 – в Кубанской области, 77 – в Терской области, 15 – в Черноморском округе. К средине 30-х годов на С. Кавказе сохранилось чуть меньше 40 храмов и не одного действующего монастыря.

Установление Советской власти на Кубани стало черной страницей в истории Православия. Революция 1917 г. внесла коренные изменения в социально-политическую структуру кубанского общества, основной костяк которого стали составлять иногородцы. Именно «пришлые» были инициаторами массовых репрессий как против православно-го духовенства, так и против казачества.

Примечательно, что еще в 1918 г. духовенство Кубани попыталось определить свою позицию в междуусобной войне, она была сфор-мулирована на страницах Церковного вестника: «Церковь должна со-блюдать нейтралитет в борьбе казаков и иногородних, ни в коем случае не поддерживать ни одну из сторон, а стремиться прекратить их взаимную вражду» (Кубанский Церковный Вестник. 1919. № 8. С. 116–117). Именно в годы лихолетья духовенство особо много внимания уделяло благотворительности. При храмах открывались церковно-приходские благотворительные общества, которые активно помогали обездоленным, заботились о больных и сиротах, не взирая на национальность или же социальный статус.

Церковь всячески старалась быть вне политики, но в те времена, наверное, это было невозможно. Тем более, что лидеры большевиков из-начально рассматривали православие как государственную идеологию монархической России, построить свой новый безбожный мир, основанный на братоубийственной войне они могли лишь уничтожив православие. Но уже первые попытки показали ошибочность данной политики, тогда было принято решения раскола внутри церкви, так возникло обновленчество, на Кубани оно первоначально не имело поддержки, и вот тогда заработал молот репрессий. В нашем регионе новая власть рассматривала Православие исключительно как идеологию казачества, контрреволюционного элемента, требующего повсеместного уничтожения.

Может быть, именно поэтому с первых же дней большевистского владычества, здесь был развязан красный террор, как против казаков, так и против духовенства. До сих пор нет точных данных о численности жертв политических репрессий на Кубани, но известно, что почти ни в одном населенном пункте не удалось избежать духовенству преследо-ваний. В эти годы были уничтожены и разрушены сотни храмов, часовен, закрыты почти все монастыри. Именно в это время в горах Кавказа появилось множество скитов, где скрывались богомольцы.

В антицерковной деятельности большевиков на Кубани выделяется не 4 периода, как по всей России, а три этапа, что связано с мест-ной спецификой.

Первый период — весна – лето 1918 г. 

В это время священников, в основном обвиняли в сотрудничестве с белым движением, чаще всего казни проходили без суда и следствия и были результатом идущей гражданской войны. Именно в это время впер-вые православные храмы стали подвергаться грабежам и разрушениям. За короткое время (весну и лето 1918) в Кубанской области большевиками было убито по предварительным данным 43 священника, вполне веро-ятно, что число жертв было значительно больше. Гражданская война не щадила никого, в ее мясорубки гибли тысячи безвинных людей, не мало среди них было и лиц духовного звания. Вот имена лишь нескольких казненных. Священник Иоанн Пригоровский (ст. Незамаевская) убит в пасхальную ночь 1918 года. Убийцы выкололи священнику глаза, от-резали язык и уши и закопали живьем в навозной яме. Поводом к рас-праве стала проповедь священника против большевицкого режима. Священник Александр Подольский (ст. Владимирская) весной 1918 года после глумлений и избиений был зарублен на свалке. Прихожанин, попытавшийся его похоронить, был застрелен на месте. Священник Григорий Никольский (Марие-Магдалинский женский монастырь под ст. Роговской) убит красноармейцами 27 июня 1918 года после Литургии выстрелом в рот с криками: «И мы тебя приобщим». Священник Иванов, прослуживший 30 лет в ст. Попутной, был заколот красногвар-дейцами за свои проповеди, где указывал, что большевики ведут Рос-сию к гибели. Священник Троицкой церкви ст. Вознесенской Алексей Павлов (60 лет) был убит на станичной площади. Священник Михаил Лисицын убит 22 февраля 1918 года в ст. Усть-Лабинской после 3-х дневных мучений и глумлений. На его теле оказалось более десяти ран, голова была разрублена в куски. Священник Иоанн Краснов (ст. Должанская) сожжен живьем в паровозной топке в апреле 1918 года. Все эти преступления были следствием духовного кризиса и сильнейшего внутреннего раскола, охватившего российское общество. Последствия гражданской войны, словно кровоточащие раны на теле России, еще долго давали о себе знать.

Непримиримая скрытая борьба между сторонниками новой вла-сти и адептами прежней монархической идеологии продолжалась еще долгое время. Осознавая значимость роли, которую играла Церковь в российском обществе, большевики опасались, что именно она станет центром консолидации всех недовольных новым режимом, поэтому основной удар был направлен против православного духовенства. Окончание гражданской войны не означало наступления полного мира, напротив репрессивный аппарат набирал новые обороты.

Второй период – весна 1921–1925 гг. 

На данном этапе борьбу с Церковью большевики проводили в условиях полного господства. Гражданская война завершилась. Новые хозяева Кубани жестоко расправлялись с неугодными. Основной удар был направлен на казачество и всех ему сочувствующих. Священники, защищающие своих прихожан от большевиков, объявлялись врагами народа. Главным предлогом уничтожения духовенства была борьба с контрреволюционными бандами и белогвардейскими прихвостями (ГАКК. Р. 382 Оп. 1. Д. 210. Л. 45). Еще одним поводом для расправы с духовенством был якобы усиливающийся с их стороны саботаж оказа-нию помощи голодающим Поволжья. Основной же причиной начав-шихся репрессий было стремление овладеть церковной собственностью, а так же подорвать влияние Православия в обществе. Это была борьба за человеческие души. Но завладеть ими большевики могли лишь через внушение страха и всеобщую пропаганду новой идеологии, распростра-нение которой было возможно лишь при всеобщем уничтожении Пра-вославия.

Уже в 1921 г. на Кубани появляются первые антирелигиозные общества, местные власти спешат донести, с религией покончено, всюду попы побеждены (ГАКК. Р. 102. Оп. 1. Д. 138. Л. 62). На смену физической расправы с духовенством приходит новая тактика психологиче-ского воздействия. Часто под дулом пистолетов священников заставля-ли отрекаться от веры и признавать советскую власть. Но как показало время, практика оказалось порочной, лишь единицы соглашались со-хранить свою жизнь такой ценой, да и то затем раскаивались в содеян-ном. Для устрашения непокорных начались прилюдные судебные процессы. Первое такое публичное дело состоялось на Кубани 15 мая 1921 г. над священником Загоруйко, который пытался простого казака выдать за великого кн. Михаила Романова (Там же. Л. 63).

В это же время активизировалась деятельность созданного при поддержке ВЧК Епархиального управления, которое призывало всех священников признать советскую власть. Положение Церкви значительно было ослаблено обновленческим движением. Все кто, не призна-вал обновленчество, подвергались репрессиям. На Кубани был создан центр противодействия обновленцам, куда вошли Ейский викарий епископ Евсевий, священник Ильской церкви А. Маков, священник Дмитриевской церкви И. Максимов, священники кафедрального Екатерино-дарского собора П. Руткевич и А. Пурлевский, Покровской церкви. – св. Ев. Никольский и И. Бойко, два ейских священника Сасько и Новак и 2 иеромонаха из Георгиевского монастыря Домаский и Иллия. Но противостоять новой власти они не смогли. ВЧК принял постановление все храмы передать обновленцам, всех несогласных изгнать с Кубани. Начались аресты.

В 1923 г. в Краснодаре состоялся первый крупный показательный процесс над тихоновцами, главным виновников выступал епископом Ейским Евсевием (Рождественский). Он был приговорен к семи годам тюрьмы, а спустя четырнадцать лет, его главный обвинитель прокурор Белоусов был арестован, как враг народа и умер в тюрьме. Вот уж поистине, Бог поругаем не бывает!

Всего во время изъятия церковных ценностей в 1922 г. было рас-стреляно и замучено духовных лиц разного звания: в Кубанской области – 69, Черноморской губернии – 37. Всего за 1922 в России было убито 8100 чел. православного духовенства (Емельянов Н. Е. Оценка статистики гонений на Русскую Православную Церковь (1917–1952 годы). URL: http://www.pstbi.ru).

Третий период — 1933 – 1939 гг.

В отличие от двух предыдущих этапов в это время основной удар был направлен против высшего крыла духовенства, а так же наиболее популярных в народе пастырей. Всех арестованных обвиняли в антисоветской деятельности. Особенно черным годом для Кубани стал 1933, новая власть карала неугодных, активным помощников в этом стал мас-совый голод. В это время перед следствием предстал архиепископ Феофил (Богоявленский Г. С), которого обвиняли в организации антисоветской деятельности. По данному делу к суду было привлечено свыше 30 лиц духовного звания. Среди арестованных не мало было краснодарских священников. Вот лишь некоторые из них: Иеромонах Аркадий (Кобяков П. А), Протоиерей А. М. Темномеров – настоятель молитвенного дома на Дубинке, протоиерей М. Г. Кодацкий – настоятель Георгиевского собора, И. М. Гаевский – настоятель Крестовоздвиженской церкви, И. Г. Сахаров священник Георгиевской церкви и мн. др. Архиепископ Феофил, как и многие тихоновцы был приговорен к расстрелу.

Учитывая предыдущий опыт, власть отказалась от публичных слушаний, нередко использовалось физическое уничтожение неугодных под видом инсценированного самоубийства.

Самым нашумевшим делом стала жестокая расправа над епископом Памфилом, который сменил арестованного Феофила. Примечательно, что с первых дней своего пребывания на Кубани епископ Памфил столкнулся с сильным противодействием со стороны власти. Так разрешение служить получил от местной власти лишь спустя несколько месяцев, после приезда в Краснодар. С первых дней владыка находился под пристальным вниманием сотрудников НКВД. В 1935 г. епископа Екатеринодарского Памфила (Лясковский) нашли повешенным в саду снимаемого им дома. Накануне вечером соседи владыка слышали шум, какую-то возню и приглушенные человеческие критики, но никакого следствия произведено не было. Власть объявила пастве о самоубийстве их владыки.

На смену епископу Памфилу из Москвы был прислан архиепископ Софроний. Прослужил он здесь совсем не долго, спустя несколько месяцев, после своего назначения был арестован и выслан с Кубани. После владыки Софрония на Кубанскую кафедру архиереев не назнача-ли, епархия подчинялась непосредственно митрополиту Сергию.

В 2003 г. постановлением Св. патриархата и Св. Синода Кубань обзавелась собственными небесными покровителями, к лику святых были причислены 5 кубанских священномучеников, расстрелянных в 1921 г. – священник Андрей Ковалев (1871–1921), священник Григорий Конокотин (1869–1921), протоиерей Михаил Лекторский (1872–1921), священника Григорий Троицкий, священника Иоанна Яковлев.

В целом же подводя итог данному исследованию, стоит подчерк-нуть:

1) Существенной спецификой политических репрессий против православного духовенства Кубани было его ассоциация с казачеством.

2) Основным проводником репрессий выступало иногороднее население.

3) Главной причиной террора, развязанного против духовенства, было:

– Восприятие коммунистическим режимом православия как гос-ударственную идеологию, монархической Руси. В противовес право-славной вере был выдвинут марксизм-ленинизм, религиозность русско-го народа решено было заменить воинствующим атеизмом.

Во многом политическим репрессиям против православия способствовали:

– Просчеты во внутренней политики самой Православной Церкви, позволившие появиться обновленчеству и приведшие к внутри церковному расколу.

– Ослабление нравственности в обществе, появление массы лиц, попавших в сети антирелигиозной пропаганды.

Но, несмотря на все меры, предпринятые против православия, уничтожить его советская власть не смогла, чему в не малой степени способствовала деятельность православного духовенства.

В двадцатые годы будущий патриарх Алексий I (в миру Сергей Владимирович Симанский) отвечая на вопрос, что должны предпринять священники в сложившихся условиях, заметил: «Пастырь не уходит от паствы. Должен остаться с ней и принять все испытания, как бы страшны они не были», таким образом, ответил на главный вопрос, почему духовенство не смогло избежать преследований со стороны советской власти. Оставшись верным своему долгу, оно разделило тяжелую участь, выпавшую на долю большинства россиян. Сумев противостоять насилию добротой и смирением, русские пасторы, смело вошедшие на красную Голгофу, не только сохранили для нас ныне живущих православную веру, но и способствовали своими духовными подвигами возрождение нынешней Православной Руси.

М.Ю. ГОРОЖАНИНА

Доцент Кубанского государственного университета

Материал опубликован: Горожанина М.Ю. Православное духовенство Кубани в годы политических репрессий // Материалы Х Международной научной конференции «Государство, Общество, Церковь в истории России ХХ века». Иваново, 2011. С. 132 -139.

(654)