Время классовых и идеологических подходов к оценке исторического прошлого давно позади. Научной общественности представители власти перестали диктовать, что и как стоит писать или говорить. Свобода собственного мышления и научной концепции сегодня является необходимым условием объективного изучения исторического процесса. Новым выражением интенции исторической науки стал объективизм и беспристрастный личностный подход исследователя к анализу исторических процессов. Изменение методологического принципа от макроуровня до нового масштаба познания – микроанализа, акцентирующего внимание исследователя на человеке и его личности, обуславливает персонификацию и конкретизацию локальной истории.
Социальный взрыв и масштабные институциональные перемены, возникшие в результате февральской революции 1917 г., кардиальным образом изменили российское общество. Сложившаяся дихотомия общественно-политических взглядов явилась катализатором социальных проблем, накопленных в течении столетий. Особенно болезненно происходила смена власти на Кубани – регионе, где значительную роль в сознании жителей занимал консервативный уклад, основанный на православной культуре. Жесточайшая борьба за власть, вылившаяся в гражданскую войну, затронула не только гражданское население, но и Церковь. Представители православного духовенства, являясь индиферентными к политической борьбе, в своей деятельности стремились призвать враждующих к миру и любви по заповеди Христа «да любите друг друга; как Я возлюбил вас» (Ин. 13:34).
По данным протопресвитера М. Польского только в 1918 г. в Кубанской области было убито 43 священника [1]. Однако, эту цифру следует считать неточной. В своем исследовании отец М. Польский, видимо, не владея достаточным объемом информации, о некоторых священниках привел лишь самые краткие данные, упомянув только имена.
Этот список священников на долгие годы вошел в региональную историографию, но, к сожалению, никто из исследователей не предпринимал попытки большее широкого изучения этого вопроса, привлекая новые архивные документы. В настоящей статье автором будут раскрыты подробности жизни и кончины некоторых представителей духовенства, убитых в 1918 г.
Священник Александр Косьмич Флегинский служил на момент смерти в станице Георгие-Афипской Екатеринодарского отдела Кубанской области. Интересна жизнь этого человека, отдавшего свою жизнь за Христа и веру. Он родился 19 февраля 1861 г. в семье священника. Окончив в 1883 г. Ставропольскую духовную семинарию, он получил назначение на должность сверхштатного псаломщика при Казанском соборе г. Ставрополя. В этом же году в его жизни происходят перемены – он женится на девице Марии, впоследствии у них рождаются дети Владимир и Ольга. 26 августа епископ Кавказский и Екатеринодарский Герман (Осецкий) рукоположил Александра во диакона, а 28 августа в священника и назначил в станицу Ключевую. Вскоре после прибытия в станицу он получил место преподавателя Закона Божия в одноклассном министерском училище.
Спустя два года отец Александр по собственному прошению был переведен в станицу Красногорскую, с которой на долгое время будет связано его служение. 11 марта 1892 г. с формулировкой «за усердную службу» он получил первую церковно-богослужебную награду – право ношения набедренника.
Являясь хорошим проповедником, он 19 февраля 1894 г. по благословению епископа Ставропольского и Екатеринодарского Агафодора (Преображенского) принял на себя обязанности окружного миссионера 11-го благочиннического округа. Стоит отметить, что именно в период управления епархией еп. Агафодора миссионерской деятельности стало придаваться особое значение: миссионерами начали назначать особенно талантливых священников, организовано специальное издание «Миссионерские известия», была учреждена миссия среди калмыков.
31 марта 1900 г. отец Александр получил в награду бархатную фиолетовую скуфью, а через год удостоен благодарности от Балатпашинского отделения Ставропольского епархиального Училищного Совета «за отлично-усердную деятельность на пользу церковно-приходской школы станицы Красногорской».
12 мая 1903 г. оставив должность окружного миссионера, он был избран действительным членом Ставропольского церковно-археологического общества, а год спустя – духовником 11 округа.
В 1908 г. оказалась свободной должность благочинного 17 округа. Находя отца Александра достойным этого места, архиепископ Агафодор 4 февраля перевел его в станицу Георгие-Афипскую. Спустя три месяца по решению Святейшего Синода он был награжден камилавкой [2]. Одновременно происходит его назначение законоучителем в Георгие-Афипское двухклассное смешанное начальное училище [3]. Известно так же, что 9 марта 1910 г. он был избран депутатом от благочиния на епархиальные и окружные съезды на три года.
10 ноября 1911 г. семью священника А. Флегинского постигло несчастье – скончалась его жена Мария Николаевна. Вскоре состоялось ее погребение, которое совершил настоятель Александро-Невского войскового собора г. Екатеринодара протоиерей Созонт Мищенко с диаконом Константином Подольским на общем кладбище [4].
Активная деятельность отца Александра не заканчивалась только на уровне благочиния, но и продолжалась на епархиальных съездах. В 1912 г. на Екатеринодарском окружном съезде духовенства он вошел в состав ревизионной комиссии по хозяйственной части Екатеринодарского духовного училища. Такие съезды духовенства проходили каждый год, на них решались различные административно-хозяйственные вопросы духовного училища, да и вообще духовенства округа. От благочиний на них направлялись депутаты, в основном ими были либо благочинные (старший священник в округе), либо особо уважаемые и заслуженные священники. На съезде в августе 1915 г. отец Александр также присутствовал, что было обозначено в журнале заседаний съезда, о первых действиях которого читаем: «собравшись в городе Екатеринодаре… в первом своем заседании, под председательством старейшего из своей среды священника Александра Флегинского» состоялись выборы председателя и членов комиссий съезда [5]. 6 мая 1915 г. он получил право ношения наперстного золотого креста.
В марте 1918 г. неизвестные отряды большевистских войск захватили ст. Георгие-Афипскую. По станице прокатилась волна безудержного насилия, начались быстрые расправы с представителями «царского режима угнетавшими трудовой народ». Был схвачен и казнен красноармейцами без объяснения причин отец Александр. В «Обращении Церкви Екатеринодарской к христианским Церквям всего мира», опубликованном 7 апреля 1919 года в газете «Вольная Кубань», о случившейся трагедии кратко сообщается, следующее: «в станице Георгие-Афипской священник отец Александр Флегинский был изрублен в куски» [6]. Однако, Р.Б. Хаджиев, описывая прибытие в ст. Георгие-Афипскую генерала Л.Г. Корнилова, говорит, что генерал поселился в отведенную в доме бывшего священника, «которого большевики за кадетские убеждения повесили до прихода нашей армии» [7].
После освобождения Кубанской области от большевиков, началось расследование обстоятельств гибели отца Александра «Особой следственной комиссией по расследованию злодеяний большевиков, состоящей при Главнокомандующем вооруженными силами на Юге России». 26 марта 1919 г. члены особой комиссии в помещении Кубанского епархиального совета произвели осмотр документов, находящихся в делах совета. В протоколе осмотра следователь указал, что в шестнадцати рапортах на имя епископа Кубанского и Екатеринодарского Иоанна (Левицкого), «об убийствах большевиками лиц духовного звания не содержится описания обстоятельств, при которых произошли эти убийства» [8].
Имена убитых священников из обнаруженных документов следователь расположил в сквозной буквенной нумерации, где под буквой «з)» указан рапорт благочинного семнадцатого округа, от 17 декабря 1918 г. за № 261об убийстве священников станицы Ключевой Моисея Тырышкина и станицы Георгие-Афипской Александра Флегинского. В заключение протокола сказано, что «при некоторых из этих рапортов представляются ставленические грамоты убитых, во многих же указывается, что все документы порваны или сожжены при разгроме большевиками квартир убитых. Больше ничего, относящегося к делу в этих рапортах не содержится» [9]. Сведения о приблизительной дате смерти можно получить из рапорта инспектора Георгие-Афипского училища А. Бельского, который 27 октября 1918 г. сообщал: «законоучитель священник Александ Флегинский скончался в марте месяце 1918 года» [10].
Впоследствии члены Особой комиссии в одном из следственных документов об обстоятельствах смерти отца Александра в краткой и скупой форме напишут: «Флегинский Александр священник станицы Георгие-Афипской Кубанской Области. Избит с бесконечными глумлениями, выведен был за станицу и убит. Тело его было найдено много времени спустя» [11].
После освобождения ст. Георгие-Афипской от большевиков Добровольческой армией в сентябре 1918 г. растерзанное тело отца Александра было обнаружено за пределами станицы спустя семь месяцев после убийства. Эти данные подтверждает следственная комиссия и метрическая запись об отпевании отца Александра в Александро-Невском соборе города Екатеринодара, где датой смерти является 24 марта, а датой отпевания и погребения 18 сентября 1918 года [12].
После того как тело священника было найдено, вероятно, его сын Владимир, занимавший должность судебного следователя 2-го участка Сальского округа Новочеркасского окружного суда, вывез в г. Екатеринодар, где приготовил к христианскому отпеванию и погребению. Отпевание состоялось 18 сентября 1918 г. в Александро-Невском соборе при стечении большого количества священников 17 благочиния. Сохранившаяся метрическая запись гласит: «Благочинный 17-го округа Священник станицы Горгия-Афипской Кубанской Области, Александр Косьмич Флегинский, убит большевиками 24 марта 1918 года в возрасте 56 лет. Погребение совершенно 18 сентября 1918 года Священниками его Благочиния и преданно земле на Екатеринодарском общем кладбище» [13]. Удивителен тот факт, что по прошествии 5 месяцев тело убитого священника оставалось непогребенным и при этом не подверженным тлению.
Страшная участь постигла священника ст. Усть-Лабинской Михаила Михайловича Лисицына, арестованного 22 февраля 1918 г. По свидетельству Особой комиссии священник «с накинутой на шею петлею был долго водим по станице, глумились и били его так, что под конец он сам, падая на колени, умолял мучителей скорей его прикончить» [14]. 26 февраля священника убили. Остановимся на его личности.
Группа выпусникнов Высшего начального училища ст. Усть-Лабинской вместе с священником М. Лисицыным. Фото нач. XX в. Ст. Усть-Лабинская
Священник Михаил Михайлович Лисицын родился 19 октября 1862 г. в селе Ешкур Рязанского уезда Рязанской губернии в семье священника Михаила Кондратьевича и Ксении Петровны, дочери священника Павла Мизерова. Детство Михаила проходило в бедной сельской среде, отличительной чертой которой являлась глубокая христианская вера. Отец служил в небольшом сельском приходе и воспитывал Михаила в науке христианского благочестия, с ранних лет прививая любовь к чтению Священного Писания, молитве и храму Божию. 19 января 1870 г. в возрасте 35 лет скоропостижно скончался глава семейства. Михаил остался сиротой, и заботу о его воспитании взял на себя дядя священник Павел Крылов. В 1873 г. Михаил поступил в Рязанское духовное училище, которое успешно окончил в 1877 г. и поступил в Рязанскую духовную семинарию. По окончанию семинарии в 1883 г. он поступил на службу преподавателя в сельскую Задне-Пилевскую школу. В 1884 г. он женится на Евдокии Ивановне Гиляровой, дочери умрешего священника с. Прудки Касимовского уезда.
Уже в следующем 1885 г. он был рукоположен архиепископом Рязанским и Зарайским Феоктистом (Поповым) в сан священника и определен к Троицкому храму с. Катино Скопинского уезда [15]. Однако с течением времени здоровье его жены начало ухудшаться, понадобился теплый климат, и в конце декабря 1894 г. отец Михаил обратился к епископу Владикавказскому и Моздокскому Владимиру (Сеньковскому) с просьбой принять его во Владикавказскую епархию. 8 февраля 1895 г. резолюцией епископа он был определен в ст. Кисловодскую.
Прибыв к месту служения, отец Михаил принял дела прихода и сразу же решил его благоустроить и расширить. В короткие сроки причтом и священником были собраны деньги для этого благого дела и осуществлено задуманное предприятие [16]. Имея богатый педагогический опыт, он вскоре был назначен в станичную школу, где начал активную работу по просвещению подрастающего поколения. За ревностную деятельность 22 августа 1899 г. ему была выражена благодарность и архипастырское благословение. 11 мая 1902 г. за ревностные труды и заботы о воспитании детей был награжден Библией от Святейшего Синода, а 6 мая 1906 г. камилавкой.
Следует отметить, что обладая высокими духовными качествами и богатым священническим опытом, отец Михаил весьма выделялся из среды духовенства, и неслучайно именно он был избран председателем благочиннического совета 2-го округа по Пятигорскому благочинию [17].
В 1906 г. священник М. Лисицын получил назначение в с. Орбелиановское Владикавказской епархии. Одновременно с этим событием связано его горячее желание послужить Церкви в качестве военного священника. 16 мая того же года он написал прошение протопресвитеру военного и морского духовенства А.А. Желобовскому следующего содержания: «Осмеливаюсь покорнейше просить… принять меня в число военного духовенства и предоставить мне место священника» [18]. В ожидании назначения в ноябре 1907 г. священник обратился к архиепископу Ставропольскому и Екатеринодарскому с просьбой о переводе в Ставропольскую епархию. 10 декабря он получил указ с назначением третьим священником в с. Александровское Ставропольской губернии.
На новом месте служения священник активно продолжает церковно-общественную деятельность: преподает Закон Божий в министерских школах, является делопроизводителем и казначеем Александровского отделения Епархиального училищного совета. Вскоре за такое усердное ревностное служение он был награжден скуфьей. Почти одновременно с назначением в Ставропольскую епархию отец Михаил получил назначение в храм при Управлении Ура-Тюбинского воинского начальника, от которого 10 декабря отказался, ввиду состоявшегося назначения на приход [19].
25 июня 1912 г. согласно прошению отец Михаил был переведен в Николаевский храм ст. Усть-Лабинской Кубанской области. Назначение законоучителем в высшее начальное училище последовало 15 октября 1913 г. [20]. В новых условиях служения священник проводил активную миссионерскую деятельность среди казачьего населения станицы. Еще в бытность его служения во Владикавказской епархии в епархиальных ведомостях в 1898 г. священник А. Малиновский благосклонно отзывался о миссионерской деятельности М. Лисицына: «В тетради священника Лисицына – 14 бесед, из них в десяти идет изъяснение молитвы Господней, две общего характера – о почитании святых икон и об ангелах, и две последние представляют собою вступительные беседы к объяснению Символа Веры – о религиозных заблуждениях и о законных пастырях, как богопоставленных учителях.
Каждая беседа проповедника состоит из двух частей, — объяснение прошений молитвы Господней и затем нравственного наставления. Применительно к пониманию и потребностям слушателей; здесь проповедник пользуется случаем обратить внимание слушателей на замечаемые у них недостатки (по этому плану составлены и остальные поучения). Такой план бесед находит свое полное оправдание в цели пастырской проповеди и потому является совершенно правильным. Прошения изъяснены согласно с учением Православной Церкви; содержание их раскрыто по возможности со стороны тех потребностей и нужд, какие являются наиболее общими и понятными для жителей станицы; благодаря этому, поучения являются жизненными и должны оказать доброе влияние на слушателей» [21].
С началом Первой мировой войны все общество активизировало свои силы для помощи фронту. В 1915 г. от М. Лисицына в епархиальный склад для воинов действующей армии были отправлены 96 рубашек, 65 кальсон, 6 пар перчаток, наволочки, 7 полотенец, 41 пара носков, 3 пары портянок, пара валенок, 54 штуки носовых платков, 6 кисетов с табаком и черкеска [22].
Революционный переворот и приход к власти большевиков ознаменовал новую трагическую страницу в жизни Русской Церкви. Начавшаяся гражданская война и гонения не обошли стороной и Кубанский край. В январе 1918 г. в Усть-Лабинской начались революционные волнения, подогреваемые местными большевиками. Государственная власть в лице казачьего станичного правления постепенно перестает существовать, этому активно способствуют вернувшиеся с Кавказского и Западного фронтов казаки, зараженные идеями большевизма. Возник конфликт на почве идей большевизма между казаками-фронтовиками и представителями старого казачьего населения [23].
Дальнейшей эскалации напряжения способствует опубликование воззвания большевиков под названием «Чего хотят Кубанские большевики» от 20 января 1918 г. в газете «Вольная Кубань». В этом воззвании содержались открытые призывы к гражданской войне. 27 января 1918 года начались первые боевые столкновения между казачьими частями и большевиками [24].
Вооружённое противостояние между казаками и большевиками продолжалось весь февраль 1918 года, окончившееся 22 февраля захватом большевиками станицы Усть-Лабинской. Начались скорые расправы с неугодными новой власти людьми, офицерами царской армии, казаками, служащими и простыми людьми. В этот же день без объяснения причин был арестован отец Михаил. Подробности ареста неизвестны, однако сохранились документальные свидетельства о том, что происходило в первые дни после ареста отца Михаила.
В прошении матушки Евдокии Ивановны Лисицыной в Совет Кубанского краевого правительства от 3 февраля 1919 г. говорится следующее: «22-го февраля 1918-го года, в день вступления в нашу станицу большевистских войск, был арестован мой муж священник отец Михаил Лисицын, а 25-го того же февраля был убит ими. В первую же ночь после ареста мужа в мой дом ворвалась толпа солдат и разграбила всё, что только можно было унести: деньги, одежда, обувь, бельё носильное и постельное, одеяла, серебряные вещи, съестные припасы, одним словом всё, кроме мебели, бесследно исчезло. В один день я лишилась мужа и всего, что было приобретено многолетним трудом. Я осталась нищей с двумя дочерями — ученицами. Работа грабителей была настолько аккуратна, что на другой день, выходя из дому, я вынуждена была прикрыться случайно уцелевшей ветхой рясою мужа, а платок дала мне соседка…» [25].
В подтверждение своих слов матушка Евдокия приложила удостоверение, выданное ей Усть-Лабинским станичным правлением от 23 сентября 1918 г. за № 374, в котором говорилось: «Дано сие вдове священника Евдокии Ивановне Лисицыной, проживающей в сей станице, в том, что муж ее 25 февраля сего года казнен вступившими в станицу большевиками, а также и разграблено почти все движимое имущество» [26].
Подтверждает случившуюся трагедию «Обращение Церкви Екатеринодарской к христианским Церквам всего мира», опубликованное 7 апреля 1919 г. в газете «Вольная Кубань». В частности, в нем сообщалось, что «в станице Усть-Лабинской священник отец Михаил Лисицын был мучим в течение трех дней – с пятницы до воскресенья. Убили его 22 февраля 1918 года. Когда тело его было найдено, то на нем оказалось более 10 ран, голова была изрублена в куски» [27]. Согласно данным Особой комиссии после смерти священника красноармейцы препятствовали родственникам и жителям станицы совершить погребение убитого священника, и лишь затребовав от жены священника выкуп 600 рублей, отдали тело [28].
Существующая разница в датах смерти священника М. Лисицына порождает неопределенность в этом вопросе. Действительной датой смерти следует считать ту, которая значится в метрической книге Николаевского храма ст. Усть-Лабинской. В книге указано, что священник был казнен 26 февраля 1918 г., а погребение совершено 28 февраля священниками Алексеем Богдановым. Иоанном Сальским, диаконом Аркадием Кононовым, псаломщиками Иоанном Струковым и Стефаном Воликом [29].
Таким образом, уже на примере жизни и деятельности упомянутых священников видно, что причиной их смерти стал образ деятельности и приверженность вере. Представители духовенства рассматривались большевиками как классовые враги, подлежащие беспощадному уничтожению, о чем свидетельствует сама история. Главной задачей, стоящей перед представителями научного и церковного сообщества, является изучение и популяризация информации о духовенстве, ставшем жертвой гражданской войны. Сохранение памяти о этих людях, о нашей истории во всех ее проявлениях позволят преодолеть те разрушительные и деструктивные тенденции, воздействующие на наше общество.
иерей Андрей НЕБАВСКИЙ,
кандидат богословия, член Комиссии по канонизации святых
Екатеринодарской епархии
Материал опубликован: Небавский А.А. Репрессии против духовенства в годы Гражданской войны // «Гром победы, раздавайся!»: материалы XI Международных Дворянских чтений. — Краснодар, 2015. — С. 213-224.
(451)
