Официально современная Екатеринодарская епархия была учреждена в годы Гражданской войны Временным высшим церковным управлением на Юго-Востоке России (ВВЦУ) 18 июня 1919 г., согласно решению Юго-Восточного Русского Церковного Собора в г. Ставрополе о преобразовании Кубанского викариатства Ставропольской епархии в самостоятельную епархию.
В разное время епархия находилась под управлением следующих архиереев:
Ейское викариатство Ставропольской епархии епископ Иоанн Левицкий (25 декабря 1907 — 12 сентября 1916)
Кубанское викариатство Ставропольской епархии Иоанн Левицкий (13 сентября 1916 — май 1919)
Кубанская и Екатеринодарская епархия: Иоанн Левицкий (май 1919 — ноябрь 1919), отстранен от управления и определен настоятелем Кавказского Николаевского мужского монастыря. Димитрий (Вербицкий), епископ Уманский (ноябрь-декабрь 1919), в епархию не прибыл. Антоний (Храповицкий) (10 декабря 1919 — март 1920) в/у, митр. Киевский. Никодим (Кротков) (18 августа — ноябрь 1920), епископ Чигиринский, по указу ВВЦУ временно управляющий освобождающимися от большевиков частями Кубанской и Черноморской епархий. Епископ Сергий (Лавров) (февраль 1920 — 3 февраля 1921). Епископ Ейский Филипп (Гумилевский) (ноябрь-декабрь 1920), в/у, викарий Кубанской епархии.
С декабря 1920 г. епархией управляло Временное церковно-приходское управление во главе с протоиереем Г.Виноградовым.
Кубанская и Краснодарская епархия: Иоанн (Левицкий) (не позже марта 1921 — сер. 1923), архиеп. Кубанский и Краснодарский, уклонился в обновленческий раскол. Евсевий (Рождественский), епископ Ейский (май 1922-сер. 1923), в/у, викарий Кубанской епархии.
Иннокентий (Летяев) (15 октября 1923 — 2 сентября 1924; 20 августа 1926 — кон. 1926), епископ Ставропольский и Кавказский, в/у, с 20 августа 1926 г. епископ Краснодарский. Варлаам (Лазаренко) (апрель 1925), епископ Майкопской. Трофим (Якобчук) (лето-осень 1925), на кафедру не прибыл. Феофил (Богоявленский) (1927 — май 1933; расстрелян), архиепископ Кубанский и Краснодарский. Феодосий (Ващинский), епископ Могилевский, (в апреле 1933 г. назначен Краснодарским, но не прибыл). Памфил (Лясковский) (11 августа 1933 — 23 января 1936), епископ Кубанский и Краснодарский. Софроний (Арефьев) (февраль 1936 — 23 декабря 1937; расстрелян), архиепископ Кубанский и Краснодарский, в/у Ростовской епархией (март 1936 — 23 декабря 1937).
Во время Великой Отечественной войны и в период оккупации с 31 августа 1942 г. на территории епархии находился епископ Никодим (Гонтаренко), присланный главой Автономной Украинской Православной Церкви, который перед освобождением советскими войсками г. Краснодара в 1943 г. вернулся в Почаевскую лавру.
24 июля 1943 г. — 28 декабря 1944 г. епископ Кубанский и Краснодарский Фотий (Топиро).
28 декабря 1944 г. — 19 октбяря 1949 г. — епископ Флавиан (Иванов). 19 октября 1949 г. — 15 апреля 1954 г. епископ Гермоген (Кожин). 15 апреля — 11 ноября 1954 г. в/у епископ Курский Иннокентий (Зельницкий). 11 ноября 1954 — 25 апреля 1956 г. в/у архиепископ Алеутский и Североамериканский Борис (Вик). 31 мая 1956 — 18 августа 1966 г. митрополит Виктор (Святин). август-сентябрь 1966 г. в/у., архиеп. Ставропольский и Бакинский Михаил (Чуб). 8 октября 1966 г. — 19 апреля 1978 г. архиепископ Алексий (Коноплев). 10 апреля 1978 — 27 января 1980 г. архиепископ Ермоген (Орехов). 27 января — 24 апреля 1980 г. в/у., архиепископ Ставропольский и Бакинский Антоний (Завгородний). 24 апреля 1980 — 12 мая 1987 г. епископ Владимир (Котляров). 12 мая 1987 г. — 8 августа 2020 г. митрополит Исидор (Кириченко). 25 августа 2020 г. — 15 апреля 2021 г. митрополит Павел (Пономарев). 15 апреля 2021 г. — по наст. время митрополит Григорий (Петров).
Положение самостоятельной Кубанской и Екатеринодарской епархии с образования до окончания Гражданской войны
архиепископ Иоанн (Левицкий). Фото нач. XX в.
После окончания работы Юго-Восточного русского церковного собора в июне 1919 г. по постановлению Совета Кубанского краевого правительства и по инициативе члена Правительства Кузьмы Акимовича Безкровного при ведомстве внутренних дел была организована межведомственная комиссия для решения вопросов о финансовом обеспечении Епископа, кафедрального собора, Епархиального совета и епархиального духовенства. Штаты на их содержание были своевременно выработаны комиссией, и предполагалось, что к 1 сентября кредиты епархиальному ведомству будут выделены. В состав комиссии под председательством С.К. Приходько вошли К.П. Гаденко, Колотинский, Апостолов, И.Е. Гладкий, Степура, протоиереи Г. Ломако, М. Воскресенский, Н. Карташов, Рождественский и священник И. Скрыпченко[1]. Однако в силу возникших затруднений даже с наступлением сентября вопрос об обеспечении духовенства остался нерешенным. Более того с 2 сентября 1919 г. по принятому ранее Краевой Радой закону духовенство лишалось причтовых земельных участков, переходящих в ведение станичных обществ. Таким образом, духовенство осталось без главного источника существования и жило лишь «за доброхотные даяния» — источник содержания совершенно недостаточный по своим размерам и унизительный для духовенства по виду и способу его получения»[2]. В Кубанском церковном вестнике от имени епархиального начальства благочинным и всем священникам рекомендовалось «ознакомить с положением дела, прежде всего – Приходские Советы, Приходские Собрания и станичные общества, выяснив им всю неотложность скорейшего решения вопроса о жалованьи духовенству, взамен отобранных теперь земельных участков и платы за обязательные требы». При помощи местных священников станичные сборы должны были, составив соответствующие приговоры, направить с ними своих делегатов в Краевую Раду, которая являлась главной инстанцией в решении вопроса об обеспечении духовенства[3].
Реакция на местах, к сожалению, оказалась немногочисленной. Одно из немногих откликнулось общество ст. Раевской, направив 2 октября со своим представителем Григорием Горбом 1-м в Краевую Раду общественный приговор, в котором говорилось: «Святая Церковь Православная должна занимать в нашем крае первенствующее значение среди других исповеданий, а ее установления и учреждения, как способствующие ее процветанию, достоинству и славе должны быть субсидированы материальной помощью от Краевой Казны, а следовательно и наше духовенство должно быть обеспечено достаточным жалованьем из Краевых Сумм»[4]. Духовенство со страниц Кубанского церковного вестника призывало станичные общества оставить во временном пользовании земельные участки причтам и «удовлетворить причты арендными деньгами по существующим ценам» или назначить фиксированное жалованье. «По имеющимся в Епархиальном Совете сведениям» в одной из станиц общество взамен причтового участка выделило из общественных сумм 1000 руб. жалованья в месяц священнику и 500 руб. псаломщику, предоставило в пользование священнику 1 казачий пай, а псаломщику половину пая, и оставило плату причту за обязательные требы. В другой же станице для священника были выделены 100 пудов муки.
Однако такие меры принимались далеко не во всех станицах. В епархиальный совет в большом количестве поступали сведения о критическом положении в некоторых приходах, где духовенство помимо исполнения своих прямых обязанностей было вынуждено искать дополнительный заработок для того, чтобы «свести концы с концами». В ряде приходов священнослужителями из-за нужды приходилось покинуть совершенно свои храмы[5].
В результате такого развития событий в начале ноября председатель Кубанского епархиального совета протоиерей Григорий Ломако направил письмо войсковому атаману, в котором напомнил о необходимости выделения средств на содержание епархиальных и учебных учреждений, как писал он, которые «за отсутствием денежной помощи могут совсем прекратить свою деятельность»[6].
К сожалению, мягкость характера и нетвердость в управлении Кубанской епархией епископа Иоанна, явились главным фактором в расстройстве всех епархиальных дел. В связи с этим ВВЦУ на Юго-Востоке России поручило в октябре 1919 г. архиепископу Волынскому и Житомирскому Евлогию (Георгиевскому) провести ревизионную проверку состояния епархии. В рамках этого процесса архиепископу были представлены пространные доклады председателями различных епархиальных учреждений об их деятельности: о состоянии миссионерского дела в епархии председателем Кубанского епархиального миссионерского совета протоиереем Николаем Розановым, о положении преподавания Закона Божия – председателем Совета Кубанского законоучительского братства священником Борисом Колесниковым, и о состоянии Екатеринодарского духовного и Екатеринодарского епархиального женского училищ руководством заведений[7].
После проведенной ревизии в епархиальных делах обнаружился «хаос, в консистории с ним [епископом Иоанном] мало считались, в архиерейском доме командовал архиерейский келейник, простой мужик-казак». Об этом келейнике стоит сказать особо. Бывший рабочий завода «Кубаноль» (современный завод им Г.Седина), Борис Черченко, став келейником епископа Екатеринодарского, возымел невероятное влияние на доброго и мягкого епископа. Практически ни одно серьезное решение епископ не принимал самостоятельно без совета с келейником, мнение которого исполнялось Преосвященным. Особое возмущение членов ВВЦУ вызывало отсутствие реакции епископа Иоанна на действия священника А.И. Калабухова, который «вошел в «самостийную» кубанскую организацию, снял рясу, нарядился в черкеску с кинжалом за поясом и в таком виде представлялся епископу… Владыка Иоанн все это видел, но ничего не делал для того, чтобы его образумить, и не запретил ему даже священнослужения»[8]. Возможно, такое бездействие архиерея можно объяснить его природным нерешительным характером и высоким авторитетом среди населения священника Калабухова, но заслуживающим большего внимания представляется именно попустительство епископа. Не запрещенный в священнослужении А.И. Калабухов по-прежнему продолжал оставаться священником, несмотря на свою политическую деятельность, которая согласно канонам Церкви была запрещена духовенству. Бездействие епархиальной власти завершилось лишь после смерти А.И. Калабухова, повешенного генералом В.Л. Покровским, когда Кубанский епархиальный совет, осознав какой скандал вызовет смерть Калабухова как священника, спешно «собравшись в тот же день, чуть ли не в шесть часов утра», вынес постановление о запрещении его в священнослужении (уже повешенного)[9].
Вскоре после изучения состояния епархии пространный доклад, включавший все сведения, полученные архиепископом Евлогием, был представлен на рассмотрение ВВЦУ. 14 ноября 1919 г. Преосвященный Иоанн был вызван на заседание Управления, где после изучения состояния епархии ввиду крайне неудовлетворительного положения дел ему было предложено отправиться на покой или занять одно из викариатств Киевской епархии. Происходившие события так описывал протопресвитер Г. Шавельский: «Он [епископ Иоанн] сразу согласился на викариатство, не заметив, что в это время через щель двери в залу заседания за ним следил его соправитель Борис «Кубанольский»[10]. Когда еп. Иоанн вышел из зала, последний задал ему здоровую головомойку, и Иоанн в тот же день отказался от данного согласия. Потом он опять соглашался, еще отказывался и, наконец, согласился принять настоятельство в Кавказском монастыре Кубанской епархии. На этом и кончилось дело. Как и в Ставрополе на Соборе, тут, при разборе его дела в В.В.Ц.У. он молчал и даже на обедах и ужинах у архиеп. Митрофана не проронил ни одного слова. Это был молчальник, без обета»[11].
Вместо принявшего настоятельство в мужском монастыре епископа Иоанна на Кубанскую кафедру был назначен 4-й викарий Киевской епархии епископ Уманский Димитрий (Вербицкий) с возведением в сан архиепископа Кубанского и Екатеринодарского[12]. Однако после выхода 26 ноября указа о его назначении на кафедру по неясным причинам архиепископ Димитрий не прибыл в г. Екатеринодар (можно полагать, что сложная ситуация в г. Киеве не позволила ему уехать, а именно захват города большевиками), поэтому уже 10 декабря временное управление Кубанской епархией было поручено митрополиту Киевскому и Галицкому Антонию (Храповицкому), находившемуся в это время на Юге и занимавшему пост почетного председателя ВВЦУ. Вскоре после переезда в г. Екатеринодар Высокопреосвященный Антоний обратился с окружным посланием к Кубанской пастве, в котором он призывал духовенство «возвысить громко свой глас в ограждение святой веры и благочестия; открыть сердце с отеческим участием к той душевной борьбе между Богом и диаволом, которая происходит в сердцах вашей паствы». Архипастырь настаивал на том, чтобы священники в проповедях после каждой литургии напоминали казачьему населению о главной цели их предков – защите православной веры: «убеждайте их, устраивать по приходам братства ревнителей и ревнительниц благочестия, учреждать даровое обучение церковному пению для всех желающих, украшать Святой храм, помогать неимущим, ухаживать за больными», — писал митрополит. Сквозь строки послания видна искренняя любовь к населению области и желание не дать погибнуть коренному населению края – казакам – в водовороте происходящих событий, которые вносили разделение и вражду в семьи [13].
Неудачи Добровольческой армии и нестабильная политическая ситуация среди белогвардейского руководства способствовали бегству некоторых видных церковных деятелей, предвидевших крах недолгой самостоятельной власти на Юге и безуспешность каких-либо попыток поддержания порядка в регионах. Особенное напряжение и паника перед приближающимися красногвардейскими отрядами ощущались в Екатеринодаре и Новороссийске – центральных транспортных узлах, через которые двигались тысячные толпы беженцев. Основная переправка военных соединений отступавшей Добровольческой армии, артиллерии и гражданского населения осуществлялась через Новороссийский порт. Множество священников со своими семьями, прибывшие из центральных областей России, искали любого свободного уголка на каждом корабле, чтобы переправиться в безопасный от большевиков Крым. Вынуждены были эвакуироваться и архиереи, находившиеся при этом в самых ужасных бытовых условиях. В марте из Новороссийска были эвакуированы управляющий Кубанской епархией митрополит Киевский Антоний (Храповицкий) и председатель епархиального совета протоиерей Григорий Ломако. Некоторое время они находились на Афоне, а затем митрополит Антоний по настоянию нового главнокомандующего вооруженными силами на Юге России П.Н. Врангеля вернулся в Крым и возглавил работу ВВЦУ[14].
Епархия в первые годы советской власти
По мнению М.Е. Губонина, после оставления митрополитом Антонием Кубани епархия находилась до 1922 г. под управлением бывшего начальника Урмийской миссии епископа Сергия (Лаврова), уклонившегося в англиканство и принятого в лоно Церкви затем решением ВВЦУ в самом начале 1920 г.[15] Однако данные биографа епископа Сергия О. Ходаковской свидетельствуют, что Преосвященный уже в ноябре 1920 г. был выслан в Москву, а затем в Великий Устюг[16]. Об управлении епархией Преосвященным Сергием свидетельствуют данные из докладной исторической записки епископа Флавиана (Иванова), вместе с этим указывающего, что управление осуществлялось «пожалуй, без всяких благословений и назначений Святейшего Патриарха Тихона»[17].
Помимо вышеназванных архиереев в результате незначительных побед добровольческой армии, освободившей часть Кубанского побережья от большевиков в 1920 г., указом ВВЦУ № 503 от 16/29 апреля 1920 г. для духовного окормления и административного руководства освобожденными частями Черноморской епархии был назначен епископ Севастопольский Фениамин (Федченков), управляющий военным и морским духовенством, которого, однако, уже 18/31 августа сменил епископ Чигиринский Никодим (Кротков), викарий Киевской епархии, председатель Комитета о беженцах духовного звания. В ведение Преосвященного Никодима уже была отнесена не только части Черноморской, но и освобожденные части Кубанской епархии. Указом ВВЦУ епископу Никодиму было предписано отправиться на Кубань, а членам Управления — «иметь суждение о замещении должности Председателя названного Комитета».
Согласно списку М.Е. Губонина, переработанному и дополненному сотрудниками Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, 29 ноября 1920 г. состоялась хиротония во епископа Ейского архимандрита Филиппа (Гумилевского), ректора Кишиневской духовной семинарии, по ошибке названного в списке викарием «Ставропольской епархии» [18]. Нужно заметить, что к этому времени Ейское викариатство относилось к Екатеринодарской епархии, а не к Ставропольской. Преосвященный Филипп находился на кафедре весьма короткий срок.
Из письма Н.В. Нумерова, секретаря канцелярии Священного Синода, к митрополиту Антонию (Храповицкому) от 14 сентября 1921 г. известно, что после нескольких визитов депутатов от епархии к патриарху Тихону последний ввиду отсутствия епархиального архиерея был вынужден уступить и вернуть на кафедру Преосвященного Иоанна (Левицкого)[19]. Уже в июле 1921 г. от имени епископа Иоанна было разослано «Архипастырское воззвание возлюбленным о Христе чадам, пастырям и пасомым Кубанской церкви» с призывом к населению края помочь страдающим от голода жителям Поволжья[20]. Эти данные безапелляционно указывают на то, что уже к лету 1921 г. епископ Иоанн был возвращен на кафедру. Дальнейшие события, к сожалению, привели к серьезному кризису епархиальной власти, поддержавшей движение «Живой Церкви» и вставшей на путь «церковной революции», что нанесло непоправимый вред как духовенству, так и мирянам.
Н.В. Кияшко
(1766)