27 октября Православная Церковь совершает память священномученика Михаила Лекторского, пресвитера Новотитаровского, ставшего жертвой репрессивной политики советской власти. Ни в годы Гражданской войны, ни в последующее время после установления власти отец Михаил никогда не разделял приходивших к нему на верующих и безбожников – каждый получал наставление и помощь. Таким он и остался, святым, в памяти современников.
Святой из святого рода
«Но вы – род избранный, царственное священство, народ святой» (1 Пет. 2:9) — святым народом, по слову апостола Павла, стали все верующие во Христа после Его искупительной смерти и воскресения. Особенная же царственная святость свойственна семьям, каждое поколение которых вступало на путь служения алтарю Господню. Именно к такому роду принадлежал священномученик Михаил, родившийся 9 ноября 1872 года в семье священника Александра Лекторского. Детство будущего святого прошло в станице Ассинской Сунженского уезда Терской области, где в Никольском храме служил его отец.
Отличаясь с детства любознательностью и склонностью к изучению наук, Михаил с легкостью поступил в Ставропольскую духовную семинарию. В те времена обучение в семинариях длилось 6 лет, и по итогам каждого учебного года Михаил неизменно оказывался в числе лучших учеников. Его однокурсниками были Григорий Троицкий и Григорий Конокотин – будущие священномученики, пострадавшие в 1921 году.
Окончив обучение в 1892 году по первому разряду (аналог современного красного диплома), Михаил получил назначение в Стефановский храм станицы Динской и вскоре был рукоположен в сан диакона. Уже через год он перешел в Покровский храм села Ладовской-балки Ставропольской губернии, а в марте 1894-го – был назначен в село Благодатное и принял рукоположение в сан пресвитера. Несмотря на свой 22-летний возраст и сравнительно небольшой духовный опыт, ему удалось не только укрепить приходскую общину села, но и справиться с многочисленными административными и преподавательскими обязанностями.
В 1906 году, уже имея опыт приходского служения, отец Михаил стал клириком Андреевского храма станицы Новотитаровской. Заботясь о просвещении и духовно-нравственном воспитании подрастающего поколения и помня свои непростые годы детства, когда было практически невозможно достать книги для чтения, священномученик Михаил инициировал сбор средств, на которые открыл библиотеку при церковно-приходской школе. Такие приходские читальни становились порой единственной возможностью приобщения детей к золотому наследию русской классической литературы.
Будучи исполненным духовных даров Святого Духа (Гал. 5:22), отец Михаил никогда не оставался в стороне от человеческих горестей и скорбей: к нему шли не только за советами, но и за материальной помощью. С началом Первой мировой войны много семей остались своих кормильцев, а, значит, заботы о хозяйстве легли на плечи женщин и детей. Возглавив попечительский станичный комитет и организовав совместно с прихожанами помощь этим семьям, отец Михаил обеспечил уборку и посев урожая на их земельных участках. Не оставались без его попечения и ушедшие на фронт казаки: регулярно от прихода отправлялись на фронт посылки с самыми необходимыми продуктами и вещами.
Под игом безбожия
Установление на Кубани в 1918 году советской власти происходило болезненно: казаки многих станиц пытались оказать вооруженное сопротивление, в результате чего начались погромы и расправы большевиков над местным населением. Но даже в это тяжелое время отец Михаил не прекращал в проповедях призывать станичников не восставать с оружием в руках, говоря, «что всякая власть от Бога и хорошо ли плохо ли нужно подчиняться».
Советская власть продержалась на Кубани не долго – уже с августа последние силы большевиков вытеснила Добровольческая армия генерала Деникина. Во многих станицах тогда начались расправы над бывшими красными властителями: их пороли, расстреливали и вешали. Питая любовь к врагам своим, по заповеди Христовой (Мф. 5:44), отец Михаил не мог остаться равнодушным и спрятал у себя в доме пятерых красноармейцев, сохранив их от смерти. Для него не было своих и чужих, в каждом человеке священномученик видел образ Божий, будь то белые или красные. С церковного амвона он призывал казаков прекратить насилие над своими врагами, а после неоднократно ходил в станичное правление, умоляя атамана не проливать кровь. Благодаря его отзывчивому сердцу, смелости и настойчивости удалось сохранить многие жизни.
Известен и другой пример человеколюбия священномученика Михаила. После смерти красноармейца Диомида Писаренко святой взял на себя попечение о его вдове и пятерых детях, разделяя с обездоленной семьей всю имевшуюся в своем доме пищу. Когда же вдова слегла под тяжестью болезни, он регулярно привозил врача и способствовал ее лечению.
В начале 1920-го многие кубанские священники эвакуировались вместе с отступающей Добровольческой армией из Новороссийска в Крым, а далее в Константинополь и Сербию. Но отец Михаил не смог оставить свою паству, и, несмотря на все уговоры, остался по-прежнему служить в станице, благословив своих детей Александра и Ольгу отправляться в эвакуацию.
На пути к Голгофе
После окончательного установления советской власти, в декабре 1920 года, отца Михаила арестовали, как и многих священников, обвинив в контрреволюции. Месяц он находился в тюрьме при штабе IX Кубанской армии, а затем в связи с отсутствием доказательств вины был освобожден. Спустя год в ряде губерний центральной России вспыхнул голод, и Церковь сразу же откликнулась на народное бедствие. Обратившись к «народам мира и православному человеку» с воззванием, Святейший Патриарх Тихон призывал всюду совершать моления о спасении погибающих и просил о помощи стране «кормившей многих и ныне умирающей с голоду». Молился со своими прихожанами и священномученик Михаил. Но, несмотря на публичную поддержку отцом Михаилом правительственной кампании помощи голодающим, в мае 1921 года в станицу нагрянул продовольственный отряд для изъятия излишков хлеба у жителей, а пастыря арестовали и продержали под стражей пять дней. Поскольку никаких доказательств его вины не было, то он вскоре был освобожден. В это же время началось преследование его семьи: из своей квартиры по ул. Гимназической в г. Краснодаре была выселена дочь Надежда.
Вскоре по всей Кубани была объявлена очередная кампания по борьбе с контрреволюцией: одного слова против власти стало достаточно, чтобы попасть в ряды «контры». Исполнились пророческие слова Спасителя: «Предаст же брат брата на смерть, и отец – детей» (Мк. 13:12). В доме у отца Михаила долгое время снимал комнату один человек, с которым семья священника обходилась как с родственником. Но он, стремясь исполнять похоти отца своего диавола (Ин. 8:44), осенью 1921 года тайно донес на священномученика, обвинив его в контрреволюции: «…Он всей душой ненавидит советскую власть…поп Лекторский, безусловно, вредный человек для соввласти, который вдобавок имеет большое влияние на казаков станицы и ведет между ними агитацию против власти».
Зная автора злополучного доноса, отец Михаил не изменил своего отношения к этому человеку, простив содеянный грех. Об этом ярко свидетельствуют протоколы допроса: 4 октября ему задали вопрос «кто же клевещет на Вас»? В ответ священномученик Михаил сказал: «Я не скажу, потому что не хочу, чтобы был осадок у меня на душе…».
Одного этого доноса стало достаточно для ареста священномученика. В три часа ночи, 26 сентября, в его дом ворвались следователи особого отдела IX армии и без предъявления обвинения увезли отца Михаила в станицу Брюховецкую. Через некоторое время его обвинили в подстрекательстве казаков к вооруженному противостоянию советской власти и попытались привлечь по делу казачьего отряда, скрывавшегося между станицами. Большевики, стремясь любыми способами вынудить восставших сдаться, брали в заложники членов их семей и многих известных жителей, в число которых попал отец Михаил.
Жители Новотитаровской, узнав об аресте уважаемого пастыря, отправились с ходатайством об его освобождении в штаб дивизии. «Он никогда ни в каких контрреволюционных действиях замешан не был; политикой никогда не занимался…а наоборот, сочувствующих советской власти лиц и гонимых белыми скрывал у себя в доме и многих спас от порки», — писали прихожане.
В эти же дни были арестованы 38 казаков, через которых большевики также надеялись повлиять на восставших. В брюховецкой тюрьме отца Михаила с казаками держали в нечеловеческих условиях: спать приходилось на холодном полу, немного устланном соломой, а само помещение было наполнено вшами и блохами.
Но восставшие не сдавались и продолжали сопротивление – в октябре ими был убит командир роты коммунистического батальона. Это известие привело в ярость большевиков, и уже 26 октября чрезвычайная тройка по борьбе с бандитизмом при Особом отделении Чонгарской кавалерийской дивизии вынесла приговор: расстрелять священномученика Михаила «как ярого контрреволюционера» и всех заключенных с ним.
Даже несмотря на сильнейшее физическое истощение и нечеловеческие условия тюрьмы, отец Михаил не переставал ежедневно молиться, укреплять казаков, призывая простить своих обидчиков и приготовить души к встрече с Богом.
Когда на следующий день арестованным сообщили окончательный приговор, казаки обратились к священномученику Михаилу с просьбой принять их последнюю исповедь. Исповедав всех заключенных, он благословил их и сказал: «А кровью вы приобщитесь своей, и теперь простите меня, в чем я повинен», поклонившись казакам до земли. Когда же он стал совершать молебен, вошли солдаты и стали бить прикладами заключенных, особенно сильно избивали священника. Всех заключенных заставили раздеться и, связав руки, погрузили их на телеги и повезли под покровом ночи на глиняный карьер за станицей. Жители Брюховецкой, случайно увидевшие отца Михаила, «нашли его скелетом, стариком, еле ходившим».
В это время шел сильный дождь и туман, под покровом которого казак Момот, лежавший в телеге рядом с отцом Михаилом, сумел развязать руки себе и священнику. «А теперь давай бежать», — прошептал он священномученику. На это отец Михаил ответил: «Благословляю тебя бежать, а я уже не в силах». Освободив также своего соседа, казак вместе с ним выпрыгнул из телеги. Спохватившиеся конвоиры застрелили одного из них, а другому удалось скрыться. Тут же были оцеплены все подводы и началась проверка заключенных. Обнаружив, что у отца Михаила тоже развязаны руки, чекисты в ярости стали его избивать пока он не потерял сознание. Озверевшие большевики штыками кололи святому нос, губы и глаза, пока он не пришел в себя.
27 октября в 11 часов вечера арестованных выстроили возле карьера и расстреляли, особенно изуродовав после злодеяния тело священника. Перед смертью он дрожащей от истощения рукой благословил карательную команду и всех казаков, произнеся: «В руки Твои, Господи, предаю дух мой». Дочь святого, Ольга Михайловна Лекторская (Песнярская), вспоминала, что перед смертью отца, уже изнемогающего, спросили: «Скажи, патлатый поп, что нет Бога», на что отец Михаил произнес: «Бог был, есть и будет».
священник А.Небавский
Н.В. Кияшко
(126)
