23 декабря 2017 года исполнилось 80 лет со дня мученической кончины архиепископа Софрония, отдавшего свои последние силы и жизнь Кубанской кафедре. Владыка попал в самый трудный край, где церковная жизнь и каноническая иерархия всеми силами уничтожались богоборческой властью и находившимися под ее негласным покровительством обновленцами. «Еду туда, где всех сажают», — так ответил архиепископ Софроний своей Ижевской пастве после получения в феврале 1936-го назначения в Краснодар.
Владыка Софроний родился в 1879 году в бедной семье Алексея Арефьева, псаломщика села Канаши Шадринского уезда Пермской губернии, и в крещении был наречен Иоанном. Он окончил Камышловское духовное училище, а затем Пермскую духовную семинарию, после которой отправился на обучение в Московскую духовную академию. Учебу Иван завершил в 1903 году, получив степень кандидата богословия за сочинение «Чудесное насыщение и беседа Господа о хлебе жизни (толкование VI главы евангелия от Иоанна)».
По окончании Академии Иван должен был определиться с дальнейшим местом своего служения. Среди предложенных вариантов он выбрал Иркутскую семинарию. Как Владыка впоследствии говорил, «я отдал себя миссионерской деятельности и избрал Иркутскую область только потому, что в такое захолустье охотников ехать не находилось». Конечно, ему, выросшему вглубинке, была известна не понаслышке простая жизнь сельской бедноты.
Иркутская духовная семинария
Прибыв в Иркутск, он получил должность помощника инспектора. Совсем скоро начался рост его карьеры: с 1905-го уже преподаватель гомилетики и совмещенных с ней предметов, с 1912 года — инспектор семинарии. В бытность преподавателем Иван Алексеевич принимал активное участие в деятельности губернского Общества трезвости имени святителя Иннокентия Иркутского и проводил бесплатные народные чтения о вреде пьянства и нравственности. В 1908 году он был назначен товарищем председателя Общества и вскоре возведен в гражданский чин коллежского асессора.
Активная деятельность Ивана Алексеевича по организации учебного и воспитательного процесса в семинарии не могли не остаться не замеченными как для епископа Зосимы (Сидоровского), так и для Учебного комитета Святейшего Синода. С переводом епископа Зосимы в другую епархию указом Святейшего Синода 12 августа 1914 года Иван был назначен ректором семинарии.
В конце августа, на праздник Успения Пресвятой Владычицы Богородицы, Иван был рукоположен во пресвитера и через пару дней возведен в сан протоиерея. Вскоре высочайшим решением он был удостоен ордена св. Станислава 2-й степени. Кстати, к этому времени он уже имел ордена св. Станислава 3-й степени и св. Анны 3-й степени. Для отца Иоанна должность ректора была сопряжена с множеством других обязанностей и должностей, ложившихся тяжелым бременем. По должности ректора он возглавлял правление церковно-исторического и археологического общества при семинарии; С 1913 по 1917 годы состоял действительным членом и председателем совета (с 14 авг. 1914 года) Свято-Духовского братства вспомоществования бедным воспитанникам духовной семинарии, был председателем иркутского отделения Союза христиан трезвенников, Комитета о беженцах при Братстве св. Иннокентия, товарищем председателя Андреевского Комитета Красного Креста и членом Епархиального училищного совета.
Овдовев в начале 1915 года, отец Иоанн 14 февраля в Вознесенском монастыре г. Иркутска был пострижен в монашество с именем Софроний (в честь святителя Софрония, епископа Иркутского), и в марте возведен в сан архимандрита. Казалось, все свои физические и духовные силы новый ректор направлял только на семинарию и ни на что другое. Однако при этом архимандрит Софроний успевал еще и следить за выпуском Иркутских епархиальных ведомостей, редактором которых он был вплоть до 1917 года. Листая пожелтевшие страницы епархиальных ведомостей, в каждом номере на обороте последней страницы можно встретить запись: «Редактор ректор семинарии архимандрит Софроний» .
Одновременно с началом революции 1917 года и шума в обществе забурлило духовенство Иркутской епархии: создавались многочисленные комитеты, союзы, проводились съезды, собрания для решения вопросов о дальнейшем существовании епархии. Однако во многих документах этого времени имя архиепископа Софрония отсутствует. То ли он действительно удалился от этого шума, то ли уехал в другую епархию… Сейчас это нам не известно. В начале 1918 года культурно-просветительским отделом Иркутского совета рабочих и крестьянских депутатов семинария была ликвидирована.
«Я стал бы на коленях требовать, чтоб не проливалась кровь»
В 1919 году в Сибири верховным правителем освобождаемой России был объявлен адмирал Колчак. Все взгляды еще не захваченной большевиками страны направлялись в его сторону. В это же время 10 июня 1919 года архимандрит Софроний был рукоположен во епископа Семиреченского и Верненского, но доехать до своей епархии он не успел, оставшись в Якутске — помешало этому масштабное наступление войск большевиков. Вскоре он был назначен на Якутскую кафедру и незамедлительно приступил к своим обязанностям: известно, что уже в ноябре он совершил обзорную поездку по епархии, посетив Маинский, Нахарский. Олом-Кельский и Мегинский храмы.
Советская власть лютовала в Сибири как могла, стремясь расправиться со всеми, кто каким-либо образом представлял для нее угрозу. 5 февраля 1921 года местной ЧК владыка был арестован по обвинению в участии в контрреволюционном заговоре и руководстве восстанием с целью свержения советской власти. На допросе 10 февраля он, отвечая на обвинение, говорил: «Слишком я утомлен жизнью, чтобы уклоняться в сторону от миссионерских заданий. Никакого я заговора не знал до заключения и никакого разрешения на поставку пулемета не давал, никто не спрашивал моего разрешения сделать сборный пункт в стенах монастыря. В случае удачи контрреволюционного переворота, я стал бы на коленях требовать, что б не проливалась кровь». Опасаясь влияния епископа на народ, чекисты продолжили держать его под арестом.
Не желая мириться с арестом своего епископа, прихожане Иоанно-Предтеченского храма г. Якутска и кафедрального собора обратились с ходатайством о его освобождении. 1 мая владыку освободили под личное поручительство «впредь до особого распоряжения».
Но на этом преследование не закончилось. В сентябре власти приняли решение выслать владыку в Иркутск, затем в Новониколаевск (современный Новосибирск). Прибыв в ноябре в Иркутск, владыка и там был заключен в тюрьму, где находился до конца года. Слишком хорошо помнили революционеры его ректорство и известность среди народа.
Поскольку центр Сибири находился в г. Новониколаевске, то владыка был препровожден в распоряжение СибЧК. В это же время ему было поручено временное управление Петропавловским викариатством Омской епархии.
В конце 1921 года на собрании духовенства и прихожан г. Новониколаевска было принято решение просить священноначалие об учреждении Новониколаевского викариатства, поскольку «обширность епархии, удаленность Новониколаевска от епархиального города Томска, положение Новониколаевска как губернского города и административного центра Сибири, новый уклад жизни, вызывающий для ея устроения необходимость децентрализации епархиальной власти и другие обстоятельства диктуют настоятельную и неотложную потребность в учреждении в Новониколаевске особого викариатства», — говорилось в постановлении.
20 февраля 1922 года Священным Синодом по благословению Святейшего Патриарха Всероссийского Тихона по ходатайству Новониколаевского окружного церковного управления была учреждена викарная кафедра в Новониколаевске, а епископом Новониколаевским был назначен владыка Софроний с освобождением от управления Петропавловским викариатством.
С началом кампании помощи голодающим и изъятия церковных ценностей епископ Софроний первым призвал паству оказывать помощь государственным органам, от его имени выпускались специальные воззвания, в храмах собирались средства.
Раскол, Соловки и гонения
Под давлением сибирских обновленцев владыка Софроний летом 1922 года уклонился в обновленческий раскол, признав легитимность церковной власти движения «Живой Церкви» и созданного Высшего церковного управления. В сентябре обновленцы пригласили его на Томскую кафедру с одновременным председательством в Томском церковном управлении, на что получили согласие. В томской газете так писали об этих событиях: «Крупным приобретением для Томской церковной революции является вступление в ряды ее борцов Новониколаевского (Новосибирского) епископа Софрония (Арефьева), приглашенного и уже прибывшего на Томскую кафедру. Новый Томский епископ Софроний в заседании Томского церковного управления определенно заявил о своей лояльности к советской власти… Высшее Церковное управление в Томске еп. Софроний считает каноничным. Он приступил к работе в качестве председателя Томского Церковного управления, и его имя стали поминать за церковным богослужением как архипастыря Томской церкви».
После состоявшихся рукоположений в епископы женатых священников, епископ Софроний вступил в ряды сторонников обновленческой группы «Союз церковного возрождения» под началом Антонина (Грановского) и прекратил общение с «Сибцерковью». Под его руководством было принято решение об учреждении Сибирской митрополии с целью объединения сибирских епархий. Во главе Временного церковного управления митрополии стал владыка Софроний, заявив о прекращении общения с Сибирским ЦУ.
Сибирская митрополия просуществовала недолго. Советская власть не захотела поддерживать «Церковное возрождение», в которое вошла, по выражению власти, «самая реакционная часть духовенства с принципами тихоновщины». В конце 1922 года владыка был арестован и осужден ОГПУ 30 марта 1923 года по шаблонному обвинению в антисоветской агитации на два года заключения с отбыванием срока в Соловецком лагере особого назначения (СЛОН).
Как известно, из заключения владыка был освобожден досрочно, и затем принес покаяние в обновленческом расколе. Вскоре он был назначен управляющим Архангельской епархией, в которой пробыл до 1927 года. В 1927-м его командировали для управления Великоустюжской епархией, в которой затем он остался правящим епископом. 24 апреля 1929 года владыка был возведен в сан архиепископа.
В начале 1930-х годов Церковь испытывала сильнейшие трудности, связанные в первую очередь с жестокими репрессиями среди епископата и священников. Немногочисленные архиереи, управлявшие порой двумя или тремя епархиями, одновременно с этим должны были так же регулярно принимать участие в работе церковного управления в Москве. Из сохранившихся данных известно, что владыка Софроний только за 1930-1932 годы дважды участвовал в зимней и летней сессиях Временного Синода при Заместителе Патриаршего Местоблюстителя митрополите Сергии (Страгородском). Во время пребывания в Москве, он часто сослужил митрополиту Сергию вместе с другими прибывшими архиереями: при отпевании викария Московской епархии епископа Воскресенского Иоанна (Васильевского) в храме с. Вишняки Московской области, в 1932 году сослужил митрополиту Сергию при начале мироварения, в дни страстной седмицы.
В 1932 году владыка был назначен архиепископом Ирбитским, управляющим Свердловской епархией, через год — отправлен в Уфимскую епархию. Быстрые перемещения из епархии в епархию явились следствием сильнейшего давления на епископов со стороны местных властей, отказывавших им в регистрации и разрешения на проживание. Так, 3 марта 1934 года он был назначен архиепископом Олонецким, но в управление не вступал. 11 мая определен архиепископом Свердловским, а уже 11 июня того же года — Ижевским.
Кубанская Голгофа
В феврале 1936 года архиепископ Софроний получил назначение в Краснодар. Кубанская епархия тогда была взволновала из-за смерти епископа Памфила (Лясковского), убийство которого было инсценировано органами НКВД как самоубийство для создания волнений среди верующих. 5 апреля, в праздник Входа Господня в Иерусалим, владыка прибыл в Краснодар. Духовенством и близким к покойному епископу кругом верующих владыка был осведомлен об обстановке в крае, «но он и сам близким к нему говорил, что слышал и знал, что у нас происходило». Как вспоминала о нем матушка Мария Голощапова: «Худой-прехудой, длинный, изможденный, по жизни аскет. Ну, думаем, ничего не услышим [из слов богослужения], а он — как рявкнул, ну и басино!». Ознакомившись с ситуацией о смерти своего предшественника и узнав, что его поминают как простого монаха, владыка Софроний собрал все документы и отправился в Москву к митрополиту Сергию. «Когда он вернулся, то владыку Памфила стали поминать как епископа».
В Краснодаре владыка Софроний, по отзывам современников, каждый день служил Божественную Литургию в Георгиевском храме, сам читал паремии и подпевал хору. Пасха Христова 12 апреля стала последней в жизни архиепископа-мученика…
Для кубанского духовенства этот год стал самым тяжелым временем — с конца 36-го начались аресты священников и мирян. Власть в районах утруждалась разбором канонических тонкостей и арестовывала вместе с «тихоновскими» и обновленческих священников. 22 июня 1937 года на квартиру к владыке пришли сотрудники НКВД, которые арестовав его, провели обыск всех личных вещей. Более полугода архипастыря продержали в невыносимых условиях краевой тюрьмы. 2 декабря постановлением Тройки Управления НКВД СССР по Краснодарскому краю архиепископ Софроний был обвинен в «контрреволюционной агитации» и приговорен к высшей мере наказания в виде расстрела.
23 декабря на внутреннем расстрельном полигоне УНКВД приговор был приведен в исполнение, оборвав земную жизнь Кубанского архипастыря, всем сердцем стремившегося к образу всех пастырей — Христу.
Никита Витальевич Кияшко / Православие.RU
(303)
